Интервю

[Efreitor Petrov]

Виктор Корчной: «Я наказываю за наглость»

Хартмут Метц (Hartmut Metz)

Виктор Корчной принадлежит к величайшим шахматистам всех времен. Он русский по рождению, но в 1992 году он получил швейцарский паспорт. До сих пор он путешествует по миру и принимает активное участие в шахматной карусели.

«Шахматы – это моя жизнь», - подчеркивает Виктор Корчной в предисловии к своей переработанной автобиографии под названием «Мои лучшие сражения». Название книги не только представляет позицию гроссмейстера, справившего пару дней назад в Волене (Wolen AG) свой 80-ый день рождения – в нем отражается самое главное свойство Корчного, которое заставляет его в течение шести десятков лет стремиться к самому высокому результату. Речь идет о его несокрушимом боевом духе. Поэтому третья доска Швейцарии на своей новой родине не может себе позволить только одного: «Быть нейтральным. Я не хочу этим заразиться».

Трехкратного вице-чемпиона мира не сломили даже преследования в Советском Союзе, из которого он убежал в 1976 году. Его драматичная жизнь отчасти представлена в мюзикле «Шахматы» (Chess), написанном композитором из группы ABBA. Несмотря на слуховой аппарат и трость, «Виктор Грозный» пока не думает об окончании карьеры и ставит перед собой высокие цели, как он признается в интервью, в котором принимает участие и его жена Петра Корчной-Хайни (Petra Kortschnoi-Hajny).

Basler Zeitung: На сколько лет чувствует себя самый старый спортсмен высоких достижений, который еще способен оказать сопротивление представителям мировой элиты?

Виктор Корчной: Я охотно принимаю все комплименты, но эти слова меня не особенно радуют. Раньше мне аплодировали за мои результаты, а теперь из-за моего возраста и моих заслуг.

- Тогда давайте зададим вопрос иначе: вы находитесь в хорошей форме после сыгранных вами 5000 турнирных партий?

- Я в хорошей шахматной форме, но существует серьезная проблема. Еще пять лет назад я получал многочисленные предложения для участия в турнирах. Сегодня таких приглашений мало. В последнее время я даже вынужден играть турниры для пожилых людей старше 60 лет для того, чтобы вообще иметь возможность сесть за шахматную доску.

- По окончании вашего последнего турнира в Гибралтаре при чествовании победителей вам устроили настоящую овацию. Вы нанесли поражение в том числе итальянцу Фабиано Каруана (Fabiano Caruana). Это номер один среди юниоров, он занимает 25 место в мировом рейтинге, и в свои 18 лет он вполне мог бы быть вашим внуком.

- До этого я четыре раза ему проигрывал – один раз белыми и три раза черными. Однако я не понимал, в чем его сила и почему я вообще проигрывал. На этот раз я смог показать, что я еще могу его победить. Специалисты там пришли к выводу, что я играл хорошо и показал неплохой результат. Обычно я должен быть вторым или третьим.

- Раньше никто не удивлялся, когда вы на одном турнире расправлялись на доске с пятью гроссмейстерами из первой тридцатки – а теперь восторг вызывает даже одна победа.

- Мой последний большой успех был уже очень давно, это было в 1995 году в Мадриде. Обычно, соревнуясь с такими игроками как Каруана, я должен выигрывать турнир. Это я смогу доказать в апреле в Сан-Себастьяне. Это приглашение стало для меня подарком к моей круглой дате. Но это также типично – другие получают приглашение из-за своей сильной игры, а я вследствие моего возраста. Это мне не нравится.

- Что вам сейчас сложнее всего делать за доской?

- Я часто получаю стратегически выгодное положение и уже откидываюсь в кресле, но партия еще не закончена, тогда как я уже отключаюсь. Моя голова больше не хочет работать. Каруана я поначалу также позволил ускользнуть, вместо того чтобы быстро и без проблем с ним разобраться. На все требуется теперь больше энергии, чем раньше.

- Энергия эта у вас есть с 1943 года, когда вы стали членом шахматного клуба в Ленинградском дворце пионеров. Является ли именно эта энергия секретом успеха «Виктора Грозного»?

- Несомненно. И еще надо иметь амбиции! Ясно как день, что цели в моем возрасте уже не такие высокие. И, тем не менее, для того, чтобы добиться хорошего результата, нужно быть таким же честолюбивым, как и в молодые годы. Тигран Петросян однажды сказал: «С честолюбием Корчного я бы вечно оставался чемпионом мира!» Моя жена считает, что мне уже не нужны никакие новые цели (смотрит на нее и улыбается).

Петра Корчной-Хайни: Я всегда говорю, что он не должен брать на себя слишком много, и должен также определенное время наслаждаться отдыхом. Но он этого не делает.

Виктор Корчной: Нет, нет, а зачем? Самое важное – это иметь амбиции, и источник для этого я постоянно нахожу. Моя мотивация – турнир в Сан-Себастьяне. Для этого я и тренируюсь каждый день.

- Могло бы у вас быть меньше честолюбия, если бы хотя бы один раз вы выиграли титул чемпиона мира?

- До 1981 года я непременно хотел стать чемпионом мира. Затем эта мечта лопнула. Третье поражение в турнире против Карпова было чудовищным, и сама атмосфера в Мерано была ужасной – я не хотел бы вновь пережить нечто подобное!

- Гарри Каспаров победил за вас вашего заклятого врага Анатолия Карпова. После этого он, будучи чемпионом мира, в 42 года закончил карьеру профессионального шахматиста. Для вас это немыслимо – чем бы вы в таком случае занимались все прошедшие 38 лет?

- Это было его решение. Но одного я не могу простить Каспарову – то, что он теперь вдруг подружился с Карповым! Ведь у него нет никаких принципов. Как я могу с кем-то дружить, если он сделал другому человеку так много плохого? Но теперь вернемся к вашему вопросу. Закончить карьеру, став чемпионом мира, – все это напоминает Бобби Фишера, но не Виктора Корчного. Я доволен и без титула чемпиона мира. Я хочу играть в шахматы и побеждать молодых игроков.

- Карпов в свои 59 лет принимает участие в вставочных мероприятиях и в сеансах одновременной игры.

- Судя по всему, Карпов сильно сдал. Он теперь играет только короткие партии против дам.

- Недавно в одном российском клубе вы даже были товарищем по команде с Карповым. Вы с годами стали более мягким?

- Никакой он мне не товарищ! Я предпочитаю сидеть напротив него по другую сторону шахматной доски.

- Что вы думаете о новых суперталантах, прежде всего о занимающем второе место в рейтинге Магнусе Карлсене?

- Я завидую Карлсену! Мне потребовались бесчисленные годы тяжелой работы для того, чтобы вообще достичь этого уровня, а ему все достается легко. Он всех выносит одной левой, только так! Это действительно невероятно. Конечно, ему кое-чего не хватает – например, эстетических ходов. Вместо этого он побеждает, используя самые ужасные ходы – так Каспаров никогда бы не сделал.

- Местный водитель такси рассказывает: «Раньше Корчной бодро шагал два километра пешком до вокзала. Сегодня иногда можно увидеть, как он отдыхает на обочине. Или вызывает такси».

- Меня донимает прострел. Теперь для прогулок мне требуется трость. Это плохо. Для шахматных турниров мне нужно было бы больше силы, да и форма могла бы быть получше. В этом отношении мне необходимо делать больше усилий. Во всяком случае велотренажер я себе уже приобрел.

- Раньше соперники побаивались «Виктора Грозного». А теперь они уже меньше вас уважают?

- Они, конечно, видят перед собой пожилого человека с палкой, который с трудом добирается до туалета. Но за доской я свои пять часов сижу нормально. Перед турниром в Гибралтаре мы встретили молдаванина Бологана. «Вы действительно собираетесь играть?», - спросил он меня нагло. Ответ ему я дал на доске, хотя мне было жаль, что я предоставил ему возможность уйти от поражения и добиться ничьи. Я наказываю за наглость. По крайней мере у меня есть желание это сделать (смеется). Ему не повезло, так как он в третьем круге столкнулся со мной, а не в девятом, когда бы мои силы были уже на исходе.

- Я бы не удивился, если бы вы так представляли свою смерть – в 100 лет за шахматной доской.

- Но только я должен доиграть партию до конца и поставить мат.

http://inosmi.ru/chess/20110401/167961192.html

[Efreitor Petrov]

Давид НАВАРА: "Уважаю хороших и умных людей"


Е.СУРОВ: Давид, приветствую! Мы сейчас в Праге, встречаемся за час до начала очередной партии с Раппортом, и я хочу вас попросить. Давайте сразу договоримся: если, не дай бог, она пройдёт для вас неудачно, то я не виноват.

Д.НАВАРА: Да, здравствуйте! Я приветствую всех слушателей и хочу извиниться за то, что за час до интервью у меня возникли некоторые проблемы со здоровьем. Но теперь уже всё в порядке, и я надеюсь, что это больше не повторится.

Е.СУРОВ: Давид, я вас здесь вижу не только сегодня, но и в другие дни (по крайней мере, один раз видел точно) задолго до начала партии. Скажите, зачем вы так рано приходите?

Д.НАВАРА: Во-первых, у меня в контракте прописано, что я должен приходить минут за десять до начала тура. А ехать к месту игры мне надо минут сорок. И когда я выхожу заранее, чтобы не опоздать, я, чаще всего, приезжаю на полчаса раньше. А полчаса плюс десять минут – это и получается сорок минут.

Е.СУРОВ: Точный математический расчёт.

Д.НАВАРА: Да, мой отец математик.

Е.СУРОВ: Кстати, его я тоже здесь видел. Он каждый день ходит, поддерживает вас. Для вас важна его поддержка?

Д.НАВАРА: Да.

Е.СУРОВ: Давид, вчера пришла скорбная весть из Швейцарии, которая затмила все остальные события, в том числе и ваш матч, - скончался Виктор Корчной. Вы можете что-нибудь сказать о нём? Какие у вас о нём воспоминания?

Д.НАВАРА: Он, конечно, великий шахматист. Удивительно, что он усиливался даже в том возрасте, когда у других игроков начинался спад. Удивительно, как он продолжал играть и бороться за доской, когда у него уже был серьёзный возраст. Он внёс большой вклад в мировые шахматы. И поскольку мы находимся в Чехии, я хочу отметить, что он в 1969 году осудил то, что армия Варшавского договора вошла в Чехословакию на год раньше. Тогда на это требовалась гражданская смелость. Я бы не хотел слишком углубляться в политику и заниматься ей, но я это ценю.

Е.СУРОВ: А мы и не о политике говорим, а о человеческих качествах.

Вы же играли с Виктором Львовичем?

Д.НАВАРА: Да, неоднократно.

Е.СУРОВ: И какие воспоминания остались о партиях с ним?

Д.НАВАРА: В целом положительные. У меня с ним был хороший счёт. Вспоминается партия на Олимпиаде в Кальвии в 2004 году. Конечно, тогда он играл напряжённо, но после партии мы ехали вместе в гостиницу и дружески беседовали об этой партии. Было интересно, он как-то преобразился и стал приятным человеком.

Е.СУРОВ: Ну, если у вас с ним хороший счёт, то я не уверен, что он всегда после партий был приятным человеком.

Д.НАВАРА: Не всегда. Кстати, есть одна забавная история. Мы тогда играли в первый раз матч в Праге в 2002 или 2003 году (уже не помню точно). Тогда он мне проиграл. После партии, когда шли комментарии для зрителей, он вернулся и сказал, что должен был продолжать так-то, в чём, конечно, был прав. Я ответил, что там получалась неясная позиция, и, кстати, тоже был прав. На это он ответил: "Она неясная только для вас". И мне, конечно, запомнилась эта фраза.

Е.СУРОВ: Да-да. Вообще из всех его подобных многочисленных реплик я делаю вывод, что он, может быть… Вообще ведь человек посвятил всю свою жизнь шахматам, таких аналогов очень трудно найти. Вы можете найти подобный аналог?

Д.НАВАРА: Гроссмейстер Властимил Янса в Чехии продолжает играть и сражаться в турнирах, а ему 73 года. Он по-прежнему много заниматься шахматами. Но на самом деле аналогов мало, да.

Е.СУРОВ: Мне почему-то кажется, что именно в случае с Корчным это было не зря. Потому что он не просто посвятил всю жизнь шахматам, он в них понял много того, что не поняли и не могут понять другие. Мне так кажется. А как вы считаете?

Д.НАВАРА: Согласен. У него было глубокое понимание шахмат, очень интересный, разнообразный стиль игры.

Е.СУРОВ: А вы разбирали его партии, серьёзно анализировали?

Д.НАВАРА: Не особенно. Я когда-то купил его книгу "Мои пятьдесят пять побед чёрными", и она мне понравилась, очень хорошая книга.

Е.СУРОВ: А ваш собственный стиль больше похож на стиль какого шахматиста?

Д.НАВАРА: Трудно сказать. Пытаюсь быть универсальным, хотя, конечно, у меня есть сильные и слабые стороны.

Е.СУРОВ: Между прочим, Вконтакте пару часов назад один из читателей как раз спросил: какие у вас слабые и сильные стороны как у шахматиста?

Д.НАВАРА: Трудно сказать. Расчёт чаще всего бывает моей сильной стороной. Но когда я в плохой форме, то он превращается в слабую. А что касается остального, то я люблю играть, например, ладейные эндшпили. Думаю, что интуиция у меня тоже хорошая, если исключить какие-то типы позиций. А слабые стороны… В каких-то стратегически сложных позициях я себя чувствую не очень хорошо. И ещё у меня некрепкая нервная система. А вообще-то не хочется сейчас говорить о своих слабых сторонах.

Е.СУРОВ: А вы уже сказали! Кто-нибудь другой на вашем месте сразу же ответил бы, что не хочет давать соперникам какие-то козыри против себя. А вы всё сразу рассказали. Вы искренний и открытый человек.

Д.НАВАРА: Спасибо, я стараюсь быть таким.

Е.СУРОВ: Процитирую ещё один вопрос из Вконтакте: "Какие качества в других шахматистах вам нравятся, а какие вы презираете?".

Д.НАВАРА: Я уважаю хороших и умных людей.

Е.СУРОВ: Независимо от того, чем они занимаются? Не только шахматистов?

Д.НАВАРА: Да, не только шахматистов. А что презираю? Я не знаю. Можно назвать разные нехорошие качества. Мне приятны умные хорошие люди, у которых есть чувство юмора, которые не унижают других, можно долго ещё перечислять.

Е.СУРОВ: Могу ли я предположить, что презираете вы тех, у кого отсутствует всё вышеперечисленное? Или хотя бы одно из них?

Д.НАВАРА: Я бы не сказал, что презираю, но, конечно, разговаривать с такими людьми не так уж приятно.

Е.СУРОВ: Один из вопросов Вконтакте возвращает нас к теме чемпионата Европы. Человек интересуется: "Как вы считаете, нужно ли вообще проводить турниры в странах, которые либо не признаны, либо частично признаны в мире?".

Д.НАВАРА: Лично у меня с этим проблем нет, мы там играли в шахматы. Но я думаю, что проблема не в том, что Косово частично признана Россией, ведь к русским там относились, по-моему, нормально. Проблема была с Сербией, это я признаю. Но такие проблемы могут быть во многих других странах. К сожалению, это факт. Во многих даже европейских странах есть проблемы в отношениях с соседними странами.

Что я ещё хочу сказать на эту тему? Если мне что-то и не нравилось на чемпионате Европы, то это просто у организаторов не было опыта в проведении таких мероприятий. Всё-таки Косово – не шахматная держава. Но они старались, исправляли ошибки. Сначала всё было хаотично (и я бы видел проблему именно в этом), но потом ситуация улучшилась.

Е.СУРОВ: Давид, а какие вообще проблемы, на ваш взгляд, сейчас актуальны в шахматах? Читерство давайте вынесем за скобки - все понимают, что это проблема номер один. А вот вы можете сказать что-нибудь такое, о чём ещё не говорили, а вам очень хочется?

Д.НАВАРА: Не знаю. Во-первых, я не в курсе, о чём раньше все говорили. Во-вторых, я не настолько оригинален и не думаю, что смогу придумать какую-то по-настоящему важную тему.

Е.СУРОВ: Придумывать не надо. Что вас на самом деле волнует?

Д.НАВАРА: Допустим, мне не нравится правило "зеро толеранс". Конечно, надо стараться приходить вовремя – в этом уважение к шахматам и к соперникам, чтобы шахматы получали своих спонсоров. С другой стороны, по-моему, "0" за опоздание – это слишком жёсткое наказание, особенно когда игроки добираются до игрового зала издалека. Как, например, я сегодня.

Е.СУРОВ: Давид, но всё это говорит нам сейчас человек, который никогда в жизни на партию не опаздывал.

Д.НАВАРА: Опаздывал. Но это было совпадение нескольких очень глупых случайностей. Просто даже если человек приходит в среднем на полчаса раньше (а я всё-таки не прихожу на полчаса раньше), то в какой-то раз всё равно можно опоздать. Это может быть какая-то пробка, может что-то случиться с метро и так далее. Такое может случиться с каждым. Кстати, когда я опоздал, тогда же опоздал и судья.

Е.СУРОВ: А что случилось тогда? И где это было?

Д.НАВАРА: В последний раз это был матч Высшей лиги, думаю, лет двенадцать лет. Но я опоздал и в другой раз, позже, когда моя немецкая команда опоздала на тур из-за того, что не разобралась с навигацией. Такое тоже было. Но в принципе ничего страшного не случилось, такое может случиться с каждым. Важно, чтобы это не происходило регулярно. Но думаю, что в любом случае не надо наказывать "нулём".

Е.СУРОВ: Хорошо, вам не нравится "зеро толеранс", которое, кстати, во многих турнирах уже отменено, в частности, на чемпионате Европы.

Д.НАВАРА: Это хорошо.

Е.СУРОВ: А ещё что?

Д.НАВАРА: Не знаю. Больше не могу придумать ни одной вещи.

Е.СУРОВ: Вы просто позитивный человек, думаете обо всём и обо всех хорошо. Вы даже слово "презирать" с трудом выговариваете.

Д.НАВАРА: Да, оно мне не очень нравится.

Е.СУРОВ: Потому что мысли материальны? Если негативно думать, то негатив случается?

Д.НАВАРА: Не знаю, это какие-то сложные философские вопросы.

Е.СУРОВ: Хорошо, вопрос попроще. Спрашивают о шахматах Фишера – что вы о них думаете?

Д.НАВАРА: Я очень люблю шахматы Фишера. Лет десять я время от времени занимался в Чехии их популяризацией, и в это время участвовал в открытом чемпионате страны по шахматам Фишера – это был турнир из семи туров, игрался один день, там участвовала пара гроссмейстеров и международных мастеров. Первый приз, по-моему, был 80 евро. Я его не всегда выигрывал, но других турниров у нас, к сожалению, не было. Был Майнц, были другие турниры, но не такие представительные. Просто если в этом турнире общий призовой фонд 200 евро, то… Конечно, дело не в деньгах, но я бы с удовольствием зарабатывал игрой в шахматы Фишера, если бы у меня был выбор. Я помню высказывание Левона Ароняна на эту тему, и я с ним согласен. Но, к сожалению, такой возможности нет. Я пытался популяризировать шахматы Фишера, но результата никакого не заметил, к сожалению. И тогда я занялся теорией обычных шахмат.

В принципе мне хотелось бы играть творчески, с какой-то новой позицией, но когда такой возможности нет, надо приспосабливаться к реальному миру.

Кстати, я ещё хотел сказать, что помню высказывание гроссмейстера Портиша. Он сказал, что ему шахматы Фишера всё-таки не очень нравятся, поскольку там надо некоторое время добираться до нормальной позиции, а потом просто играть в нормальные шахматы. Но я с этим не согласен. По-моему, там своеобразные дебютные позиции, и не надо стараться любой ценой получить что-то, похожее на обычные шахматы. Это несколько другая игра, но шахматное понимание там остаётся.

Е.СУРОВ: В общем, если составлять списки тех, кто за шахматы Фишера и против шахмат Фишера, то вас можно смело вносить в список "за".

Д.НАВАРА: Конечно, "за".

Е.СУРОВ: Давид, я вспоминаю наш прошлогодний разговор. Вы, может быть, не всё помните из него…

Д.НАВАРА: Ничего не помню.

Е.СУРОВ: У вас шахматная память? В шахматах вы, видимо, много помните?

Д.НАВАРА: Да. Но если вы мне зададите вопросы, но я на них отвечу так же, как и в прошлом году. Быть может, я и припомню какие-то моменты того разговора.

Е.СУРОВ: Мы тогда затрагивали тему личной жизни. А у нас на сайте не так давно появилась, но не пошла рубрика "Сердечный гамбит".

Д.НАВАРА: Алина Бивол её делала.

Е.СУРОВ: Да, но, к сожалению, не продолжила. Я всё пытаюсь найти какой-то игровой формат этой рубрики. Лично вы не готовы как-то активно в ней поучаствовать? Допустим, мы вам пару найдём. Или, может быть, она сама как-то найдётся.

Д.НАВАРА: Не знаю, подумаю. Но у меня личной жизни по-прежнему нет. Как-то капитан одной из моих бывших команд предложил мне позвонить одной женщине, которая тоже ищет кого-то. Может быть, из этого что-нибудь получится, может быть, нет. Но я ищу какого-то серьёзного знакомства. Просто я слишком много занимаюсь шахматами, всё время где-то играю, и мои мысли постоянно сконцентрированы на шахматах, так что это трудно.

Е.СУРОВ: Дамы и господа! То есть не дамы и господа, а только дамы. Господ, насколько я понимаю, не надо?

Д.НАВАРА: Не надо.

Е.СУРОВ: Дамы, если вам нужен вот такой человек, приятный во всех отношениях, но шахматист, то пишите нам, и, может быть, что-то получится. Может быть, Chess-News как-то посодействует устройству личной жизни.

Давид, а сны вам снятся какие-нибудь?

Д.НАВАРА: Да, но я редко их запоминаю. Кстати, часто бывают шахматные. Когда я учился в вузе, их было не так уж много – всё-таки тогда я шахматам уделял намного меньше времени, чем сейчас. Тогда я играл по восемьдесят партий в год, кажется, хотя и это немало. Позднее стал играть по сто тридцать, теперь уже опять поменьше, но всё-таки это тоже не просто.

Е.СУРОВ: А те сны, которые вы помните, они какие?

Д.НАВАРА: Не знаю, трудно сказать.

Е.СУРОВ: Направление? Например, страшные?

Д.НАВАРА: В детстве бывали очень пессимистичные сны, я был боязливым мальчиком. А сейчас разные. Бывает, мне снится, как ни странно, что я участвую в турнире и опаздываю на тур, не успеваю добраться в игровой зал.

Е.СУРОВ: Это всё "зеро толеранс" вановато.

Д.НАВАРА: Мне это снилось даже до "зеро толеранс".

Е.СУРОВ: Спасибо, Давид! Будем следить за матчем, и желаю вам всего наилучшего.

Д.НАВАРА: Спасибо! До свидания.

http://chess-news.ru/node/21611

[Efreitor Petrov]

Майя Чибурданидзе: "Пусть снова главенствует талант!"


С Майей Чибурданидзе мы встретились в тбилисском Дворце шахмат, где проходит экспериментальный турнир по системе, которую она сама придумала.



М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Начнём сначала. Когда я много играла на Олимпиадах и во всех командных турнирах, то на себе испытывала все трудности. Самое большое количество энергии отнимается во время подготовки, всё нервное напряжение, все стрессы у шахматиста случаются именно тогда. Когда ты уже играешь, становишься более или менее спокойным. А самое страшное – это подготовка перед партией. Надо посмотреть, с кем играешь, проанализировать, потом наметить, что будешь играть, потом надо всё повторить, потом всё время держать в голове варианты: так будет хуже, а так лучше, а там равенства нет, а если белыми играешь, то там равенство, преимущества нет, и так далее. И такие стрессы всегда сопутствуют шахматисту. Многие не знают, но мы-то, шахматисты, знаем, что каждая партия для нас - это как для обыкновенного человека экзамен. Но экзамен он сдаёт сколько раз в жизни? А у нас каждая партия – это экзамен, где ты тратишь свои нервы и энергию.

Е.СУРОВ: Я думаю, что даже больше энергии тратится, чем на экзамене в учебном заведении.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Конечно! И это очень плохо действует на здоровье шахматистов, изнашивает нервную систему. Поэтому мы должны всё делать для того, чтобы шахматисты были здоровы, а шахматы превратились не просто в игру, а творческое интересное занятие, которое развивает ум, сообразительность и может показать способности и талант человека.

Когда я играла, думала: как хорошо было бы, если бы мне сразу дали позицию, и я пошла играть, и не надо было бы готовиться. Потом я, конечно, забыла эту идею, тогда всё это казалось нереальным, да и не думала об этом всерьёз, это была просто мечта.

И вот недавно, когда мы с Георгием Гиоргадзе наметили этот турнир, он спросил: "Может быть, ты придумаешь что-то новое, интересное, оригинальное?" И вдруг у меня в голове всплыла эта идея. Я поделилась ей с Георгием, ему понравилось, и он начал над ней работать.

В чём суть моей системы? Подготовка сводится к нулю.

Е.СУРОВ: На всякий случай поясним, что имеется в виду подготовка к конкретной партии, а не вообще в шахматах.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да, конечно, к конкретной партии во время соревнований. Тогда компьютер уже не играет никакой роли, его значение сводится практически к нулю. Ты просто приходишь на игру за десять минут и садишься за доску (конечно, по жеребьёвке ты уже знаешь, с кем играешь). А непосредственно перед началом партии достаёшь номер, который обозначает соответствующую позицию. Показываешь этот номер, и судья или ассистент уже знает, что такой-то номер соответствует такой-то позиции. Расставляется позиция на доске и начинается игра. По этой системе могут начинать и белые, и чёрные, в зависимости от того, какая выпала позиция.

Е.СУРОВ: А что за позиции? Откуда они берутся?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Я их составляю. Моя идея в том, чтобы соблюдалось некое равенство, или у белых чуть получше, как обычно бывает. Но, конечно, чтобы у чёрных было не намного хуже. И чтобы позиция была оригинальная, чтобы её можно было решать не проторенными путями. Сейчас уже все знают наизусть новоиндийскую, защиту Нимцовича и такие дебюты, где компьютер уже всё сделал. А я стараюсь составить интересные позиции, которые мало встречаются.

Е.СУРОВ: Значит, вы сами составляете каждую позицию?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да. Для этого турнира я отобрала сто двадцать позиций. Ни одна из них не должна повториться в ходе турнира.

Е.СУРОВ: Это позиции типа миттельшпильных?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Нет-нет, это позиции, которые могут возникнуть с первого по пятнадцатый ход. Позиция может начаться и с четвёртого хода, и с двенадцатого, но не больше пятнадцатого.

Е.СУРОВ: То есть это всё-таки ближе к дебюту?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да. Я выбираю неопределившиеся позиции, в которых нужно выбрать путь развития, ставлю игроков перед выбором. И здесь на первый план уже выходит талант, эрудиция и широкий кругозор. Потому что если этого в шахматах не имеешь, то будешь всё время терпеть фиаско. А если у тебя хорошее понимание, если ты знаешь шахматы – а ты должен знать именно шахматы, а не компьютерные варианты зубрить и забивать ими голову...

И что получается? Шахматист избавляется от стресса, его оперативная память избавляется от большой нагрузки. И семьдесят процентов всей этой энергии переходит целиком на творчество. Голова у тебя свободна, ты не знаешь, какую из пяти тысяч, например, позиций ты вытащишь, поэтому ты свободен и думаешь только о том, как разобраться в этой конкретной позиции. При этом повышается профессионализм, а ведь шахматист должен быть широким профессионалом, он должен знать много позиций, должен знать шахматы. Если мы возьмём образно треугольник, где каждая из его вершин – это шахматист, тренер и компьютер. Раньше как было? Шахматист главный, а компьютер и тренер ему помогали анализировать. Сейчас всё перевернулось – компьютер оказался на вершине, а шахматист и тренер внизу. То есть компьютер из слуги и помощника превратился в господина и тащит шахматы. А здесь я свожу его функции к нулю. Меняются и функции тренера: он готовит шахматиста, учит его шахматам и даёт общее образование (не без помощи компьютера, разумеется). Как музыкант должен не только знать Шопена или Моцарта и уметь их сыграть, но должен взять любую ноту…

Е.СУРОВ: Юрия Лозу тоже нужно суметь сыграть.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да, любую композицию! Так и шахматист должен разбираться в любой позиции. Я думаю, что в этом и есть предназначение шахмат – они должны развивать голову, способности, мастерство, и именно это должен показывать шахматист. Творчество и талант должны выходить на первый план. А зубрёжка и всё это… Сейчас получается, что просто компьютерные программы борются друг с другом. Если у тебя программа сильнее и ты больше знаешь, где оценка плюс или минус, а мой компьютер слабее и не показал правильно, то ты меня потом тащишь в это и, конечно, выиграешь. Сейчас мастер может бороться на равных с гроссмейстером, если подготовится, просмотрит его репертуар, они будут играть новоиндийскую до 25 компьютерных ходов, а потом уже невозможно его обыграть. А здесь сразу всё оседает, кто слабее – пойдёт вниз, а настоящий шахматист, с пониманием, сразу пойдёт наверх.

Е.СУРОВ: Предвижу логичный вопрос публики. Придуманы же шахматы Фишера. Чем вы превзошли Фишера?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Я не превзошла Фишера, просто мои шахматы начинаются с обыкновенной позиции, с привычной, только как бы уже сделаны несколько ходов вперёд.

Е.СУРОВ: А это не могут быть позиции, которые шахматисты всё равно будут уже знать?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Нет, это невозможно знать. Сейчас у меня сто двадцать позиций, и участникам турнира не так просто разобраться. Допустим, кто не играет староиндийскую, видит позицию в первый раз, и здесь надо уже работать головой. И между прочим, партии получаются более зрелищные. Сразу видно, какие у каких шахматистов минусы, как они "плавают", как не могут разобраться – это очень интересно! Но это и поднимет их профессионализм, они будут намного лучше и заниматься, и изучать шахматы. Мне кажется, что в этом какое-то спасение шахмат.

И работа тренеров поменяется – они будут учить детей или взрослых шахматистов до определённого момента. Во время соревнования тренер уже не вмешивается, довёл их до партии – и всё.

Е.СУРОВ: Тогда вы оставляете без работы именно секундантов на время турнира?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Как раз нет. Они должны подготавливать игрока, знать его противника, заниматься шахматами. Я думаю, что нельзя ловить соперника узким репертуаром, это нечестно. Все должны быть в равной ситуации. И уже только от тебя зависит, насколько ты силён, насколько сообразителен, талантлив, какое у тебя мастерство.

Е.СУРОВ: Правильно ли я понимаю, что сейчас проходит некий тестовый турнир, но вы хотите, чтобы это внедрялось и в более серьёзные турниры?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да, я очень этого хочу. Тем более, что это рассчитано больше на серьёзные шахматы с классическим контролем, а не на быстрые. Это будет прекрасно и для олимпиады, ведь сколько там мучаются! Там десять-пятнадцать команд борются за призовые места, а остальные просто играют для удовольствия. И зачем им там надо мучительно готовиться? Пусть просто играют в шахматы. А готовиться надо дома.

Е.СУРОВ: Возникает вопрос: кому придумывать позиции на той же Олимпиаде? Там же огромное число команд и партий.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Это очень легко. Могу сказать, что я сама готова подобрать пять тысяч позиций. А пять тысяч никто не может выучить. Здесь, как в шахматах Фишера - нажимаешь, выходит позиция, и ты ставишь эту позицию. То же самое. Проходит та же жеребьёвка за десять минут, потом судьи ставят необходимые позиции на досках. Такая система очень развивает шахматы, они становятся более популярными, более зрелищными, и за этим очень интересно наблюдать!

Е.СУРОВ: А сама формула турнира может быть совершенно обычной? Например, круговик или швейцарская система?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да, абсолютно, это может быть и на матчах, и на олимпиадах, и в закрытых турнирах – везде. Формат турнира может быть любой.

Е.СУРОВ: И как долго вы вынашивали эту идею?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Я не вынашивала, я всегда, пока играла, думала об этом: вот было бы хорошо, если бы можно было не готовиться.

Е.СУРОВ: Ну, об этом все мечтали, а озвучили вы.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Я полтора месяца работала над этими позициями, и для меня это было не так трудно.

Е.СУРОВ: А не получится так, что кому-то досталась более простая позиция, а кто-то вынужден ломать голову в более сложной?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Я старалась, чтобы все позиции были достаточно сложные. Хотела охватить все дебюты. Конечно, допустим, скандинавскую я не могла взять, потому что там явное преимущество у белых. Или есть такие дебюты, где изначально положение чёрных заметно хуже. Я стараюсь соблюдать какое-то равновесие. Это очень интересно, когда шахматист играет своей головой, за этим здорово наблюдать! Ты бы видел, как кто-то приходит, допустим, видит Каро-Канн, а он всю жизнь играет 1.d4 и не имеет вообще никакого представления о Каро-Канне!

Е.СУРОВ: Но ведь может же быть и такое. Возьмём условный Каро-Канн. А я специалист по Каро-Канну, мне эта позиция будет знакома, и я ведь всё-таки буду в выигрыше.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Ну, может быть, один раз из тысячи ты вытянешь этот Каро-Канн, а у меня там пять тысяч позиций. Конечно, один раз может повезти.

Е.СУРОВ: А сколько туров уже прошло в этом турнире?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Мы играем отдельно мужской и отдельно женский турниры, в два круга, то есть получаются мини-матчи такие. Сегодня три тура прошло.

Е.СУРОВ: С каким контролем?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: 35 минут. Мы решили дать полчаса и по пять минут на то, чтобы сориентироваться в начальной позиции. С трёхсекундным добавлением на ход.

Е.СУРОВ: И какова реакция? Есть уже отзывы?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Как я вижу, на первые ходов десять тратится по тридцать минут, а потом начинается блиц. Очень интересная система, сам понаблюдай, потом увидишь.

Е.СУРОВ: Вы знаете, в шахматном мире есть очень много людей, можно сказать ретроградов, которым что бы ни предложили, они на это будут отвечать: мы всю жизнь занимались такими шахматами и других не хотим…

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: А это те же шахматы. Я же фигуры не меняю, как в фишеровских шахматах, а просто ставлю готовую позицию, которую ты должен играть. Потому что это нечестно, когда ты изучаешь одно и то же и соревнуешься в подготовке. Если бы я играла только с тобой, то это было бы оправдано. Но когда подключается компьютер, когда куча тренеров, а компьютер выдаёт уже всё готовое... Очень тяжело играть под напором и под стрессом. И я хочу освободить шахматистов от этого стресса.

Е.СУРОВ: Чтобы в шахматы снова вернулась борьба интеллектов.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да-да, и чтобы компьютер не умертвил этот творческий подход и мышление шахматиста. Пусть компьютер помогает изучать шахматы, анализировать позиции. Но вмешиваться в игру он не должен.

Е.СУРОВ: Давайте представим, что все шахматы перешли на эту систему. Как, по-вашему, будет строиться подготовка шахматиста? Дебютом с первых ходов он уже не занимается?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Почему же? Он может изучать любые варианты, системы, схемы. Дебюты ведь те же самые. Пусть он знает главные идеи, системы, направления. Например, он может изучать позиции с изолятором, как они разыгрываются, может изучать староиндийские схемы. Главное, что у него уже будет более широкий кругозор, не будет узкого репертуара, и он будет более профессионален.

Е.СУРОВ: Не помню уже кто, но кто-то предлагал такой выход: играть по нормальным правилам, с дебютом, но перед каждым туром делать жеребьёвку, кто с кем играет.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Такой подход тоже есть, но это более трудно. Тогда не получается провести круговой турнир.

Е.СУРОВ: Да, действительно.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: А в моей системе как бы раскрываются все шахматы.

Е.СУРОВ: Расскажите, как и чем вы сейчас живёте?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Как всегда живу. Меня затянул этот шахматный турнир. Я сегодня такая радостная и охотно даю интервью. Даже когда стала чемпионкой мира, я так не радовалась, как сейчас! Мне всё это так интересно, так забавно. Самой это очень нравится, и я почему-то уверена, что эта идея имеет будущее.

Е.СУРОВ: Но всем же хочется знать о вас ещё что-нибудь, кроме шахматных фигур.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: У меня столько интересов, Женя, что я не могу тебе всё перечислить. Я даже изучаю чай. Ты можешь себе представить, я – профессионал по чаю! Знаешь, какая это наука – знать, какой чай и когда заваривать, как делать, на каком градусе. И вообще изучать географию чая, его происхождение – это так интересно! И таких интересов у меня полным-полно.

Е.СУРОВ: Вы меня поймали, потому что вот тут я не могу серьёзно поддержать беседу.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Второй интерес у меня – нетрадиционная медицина, с различными методами лечения. Потом я открыла для себя, что почти все заболевания человека (можно сказать, 98 процентов всех заболеваний) от наличия паразитов. И, к сожалению, медицина как-то закрывает на это глаза.

Е.СУРОВ: Что это означает – "паразиты"? Это те, кто меня окружают?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Нет, внутри человека живут паразиты, их около пятисот видов. Там и глисты, и гельминты, и бактерии, и вирусы, и грибки – это всё паразиты. Они паразитируют на организме человека, впитывают всё от него и отравляют его токсинами. И от них все болезни. Как с ними бороться? Если человек правильно строит свою жизнь, питание и гигиену, то он облегчает себе существование. Из-за того, что в последнее время экология у нас плохая, паразиты стали агрессивными. Если раньше они не могли проявлять свою агрессивность или проявляли её после шестидесяти лет (всегда же говорили, что старый человек слаб перед болезнями), то сейчас человек уже с малых лет становится ослабленным. Паразиты становятся агрессивными, и уже с двадцати пять лет в организме человека нарушается баланс. Вообще в организме человека должен соблюдаться баланс, а для него даже паразиты нужны, потому что они тоже делают полезные вещи. Но если баланс нарушается, они становятся агрессивными и съедают человека. Ты даже удивишься, но обыкновенная простуда или воспаление лёгких, или тот же кашель – это всё, на самом деле, паразитарные явления. Вообще мир паразитов – удивительное явление!

Вот это мой второй интерес. А есть ещё третий четвёртый… Я так довольна, что я имею время и возможности заниматься такими вещами.

Е.СУРОВ: Майя Григорьевна, а как бороться с внешними паразитами и с внешней агрессией? Я имею в виду, не в широком, не в политическом смысле. Вот у меня, например, такая теория – я её серьёзно не обдумывал, но интуитивно это чувствую. Что очень много болезней от внешней обстановки, от того, кто тебя окружает.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Совершенно верно. И мне, например, помогает вера. Я знаю, например, что человек живёт не только в этой жизни, и здесь не всё заканчивается, душа бессмертна. Поэтому к этой жизни надо относиться более спокойно. Здесь не всё кончается, не надо всё здесь хватать. Главное, чтобы совесть была чиста, человек жил по совести, и я в это верю. И это помогает. Тогда ты не включаешься в эту жизнь, тогда тебя стрессы не съедают, и ты как-то более спокоен. Это всё равно что ты сидишь в лёгкой лодке, тебя волны катают туда-сюда, но ты не уходишь на дно. Надо как-то легко всё это воспринимать. А если человек живёт только этой жизнью, для него всё здесь кончается, тогда всё бессмыслица, и тогда, конечно, ты всё время нервничаешь и переживаешь. А надо довольствоваться малым, и тогда всё будет хорошо.

Е.СУРОВ: Здесь я умолкаю, а то мы так далеко уйдём…

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Это точно! Но я просто сказала, как я это понимаю, своё мнение.

Е.СУРОВ: Я понимаю. Через веру преодолевать всё это.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да. Просто жалко тех людей, которые живут только этой жизнью, потом умирают, и для них всё кончено. Это ведь тяжело.

Е.СУРОВ: Скажите, а грузинский чай хороший?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Грузинский чай был хороший. А после перестройки всё пришло в упадок, плантации все вырубили, там, где можно было, засадили всё другими культурами. Сейчас уже опять стали всё это возобновлять. Но всё же китайский, японский чай – это другая традиция, потому что они изучали всё это не только веками, но и тысячелетиями, у них богатые традиции. Конечно, у них многое зависит не только от местности, где растёт чай, на какой почве, на какой высоте, в каком климате, но ещё и от обработки. Когда уже готовый собранный материал специально обрабатывается – тут мы, конечно, уступаем. Но надо учиться.

Е.СУРОВ: У нас недавно была подробная беседа с Дреевым, и он между чаем и кофе предпочитает кофе, причём утверждает, что десять чашек в день – это абсолютно нормально.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Десять – это, конечно, ужасно. Конечно, кофе хорош в меру, если он взбадривает человека. Но чай имеет более широкий спектр действий – у него много целебных свойств, он антиоксидант, защищает человека от многих болезней, от рака, есть чай, который выводит токсины. Если его правильно заваривать и правильно употреблять, то он очень хорошо помогает, начиная с органов пищеварения и заканчивая головой. Даже есть японский чай Гёкуро, его называют "чай гениев", он чистит головной мозг. Так что чай не только вкусный и хороший напиток, но и очень оздоровительный. К сожалению, чай, что продаётся у нас, пакетированный, пить нельзя. Потому что обработка чая – это специальная процедура. Например, в Японии есть специальные бамбуковые подносы, на которых чай просеивается, перерабатывается. И та пыль, что оседает после переработки, как раз забрасывается в машинку, которая пакетирует её, и потом этот мусор продаётся. А люди его пьют.

Е.СУРОВ: То есть надо покупать листовой чай и заваривать?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да, обязательно листовой чай и обязательно свежий. Сейчас в Россию уже начали завозить хороший чай, но если он стоит на прилавках больше года, то он просто превращается в траву. Чай должен быть односезонным. И это тоже надо знать, это целая наука, которая меня захватила.

Потом я очень люблю заниматься историей Востока, например, Китая и Индии. Там такое раздолье, начиная от культуры и традиций и заканчивая кинематографом! Это всё мне очень интересно, и я нахожу в этом большое удовлетворение.

Е.СУРОВ: Вы счастливый человек! Вы были чемпионкой мира, уже всего достигли, и теперь вместо шахмат занимаетесь столькими интересными вещами!

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Как раз шахматы мне когда-то и дали свободу действий. Теперь у меня есть возможность не думать, как бы приз заработать. У меня есть минимум, чтобы я могла спокойно жить и заниматься своими любимыми делами. Вот я этим и занимаюсь. А сейчас если эта моя идея пройдёт, и я буду больше заниматься шахматами, искать позиции…

Е.СУРОВ: А может, не надо?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Нет, это очень интересно, Женя, ты же ещё не смотрел партии…

Е.СУРОВ: Нет-нет, я не про это, я за вас беспокоюсь.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: А ты за меня не беспокойся, я умею и в ту, и в другую сторону отвлечься.

Что тебе ещё рассказать интересного? У меня много интересов. Религия – это ты и так хорошо знаешь. Книги...

Е.СУРОВ: Смотрите, сейчас существует так называемая научная точка зрения, что шахматы не только не полезны для мозга, но даже вредны.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Они вредны именно из-за компьютера, потому что у человека есть обыкновенная память и оперативная память. Оперативная память запоминает сразу и ненадолго. И вот эта оперативная память у человека очень сильно перегружается, когда он смотрит в компьютер и зубрит варианты. Что мы делаем, когда готовимся к конкретной партии? Смотрим, какие варианты или схемы нам даёт компьютер, и запоминаем, чтобы потом за доской их разыграть. Некоторые для этого во время партии бегают в туалет... Правда, сейчас это запретили. Ты представляешь, какое это напряжение на мозг человека?! Поэтому в последнее время я заметила, что среди шахматистов развились психические заболевания.

Е.СУРОВ: И вы это связываете именно с тем, о чём вы говорите, - что приходится запоминать варианты?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Конечно. Это же невозможно. Даже для обычного человека получать такой большой поток информации – это очень вредно. Надо всего в меру. Сейчас мир так устроен, что информацию, которую раньше человек получал за год, теперь он может получить за день. И организму трудно с этим справляться. И в шахматах то же самое, даже ещё хуже. За одну партию сколько он должен держать в голове вариантов! Особенно если это шахматист высокого уровня. Это очень вредно, я с этим согласна. И моя система так работает, чтобы всё это снять, убрать всё лишнее, чтобы только остались шахматы.

Е.СУРОВ: У вас хорошая нешахматная память?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Нормальная. Не могу сказать, что очень хорошая или очень плохая.

Е.СУРОВ: Какое последнее стихотворение вы выучили?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Поэзию я не люблю, в принципе. Когда читаю поэтические строки, чувствую, что человеческая мысль загнана в какие-то рамки, и это на меня действует. Я не могу читать дальше.

Е.СУРОВ: Понятно. А какая мысль тогда не загоняется в рамки? Шахматная ведь тоже загоняется...

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Загоняется именно компьютером. А если свободно играть… Представь, что ты свободный шахматист, тебе дали позицию, и ты играешь, ты ничем не скован. А когда ты выбираешь, то ты скован своими схемами.

Е.СУРОВ: Хорошо, а если мы не берём начало партии, то как шахматисту вообще проявить свою фантазию, развить её? Многие ведь не уходят от примитивных схем не только в дебюте, но и вообще не могут широко мыслить. Фантазия вообще нужна в шахматах?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Я думаю, что надо решать этюды, задачи. Такие вещи развивают фантазию.

Е.СУРОВ: А вы не думаете, что пока эта ваша система внедрится, пока шахматы найдут свою оптимальную форму, современные технологии дойдут уже до того, что невозможно станет играть в шахматы из-за подсказок?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Тогда шахматы надо будет выбросить. Ведь в чём состоит функция шахмат? Чтобы человек работал своими мозгами, решал те или иные задачи, правильно? Зачем они придуманы? Чтобы бороться с соперником, играть с ним, а не принести компьютер, чтобы он играл вместо него. Поэтому технологии-то будут развиваться, но если мы не дадим технологиям превалировать над нами…

Е.СУРОВ: Но я имею в виду читерство.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: А при чём тут читерство?

Е.СУРОВ: А вот, предположим, я захочу вас побороть.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: А как ты сможешь меня побороть, если мы вытащим позицию до того, как…

Е.СУРОВ: Очень просто, Майя Григорьевна. Вы, видимо, далеки от современных технологий. У меня просто в глазном яблоке будет компьютер.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Ну и что? А мы тебя проверим, определим и вытащим его из твоего глаза!

Е.СУРОВ: С помощью изобретённой вами аппаратуры?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да! Нет, ну так это уже каждый сможет... В общем, мне не нравится, что компьютеры повсюду. Тебе же не нравится, когда компьютер придумывает музыку? Это другая музыка. И шахматы тоже для людей, а не для компьютеров. Они для того и придуманы, чтобы тренировать мозг, научить мышлению, развивать фантазию. А если компьютер возьмёт всё в свои руки, то зачем тогда нужны шахматисты? Компьютеры всё равно играют лучше нас, вот пускай тогда они и играют.

Е.СУРОВ: Вы сами компьютером пользуетесь? Не для шахмат, а для жизни.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Да, пользуюсь. Но мне не нравится, что компьютер полностью вошёл в нашу жизнь. Он нужен нам как помощник, как источник информации, а не как господин, который всё время нас заставляет на него смотреть, а мы не можем выйти из-под его давления и влияния. Поэтому мы должны подчинить его себе и правильно использовать. Если поставить вопрос именно так, тогда он очень хороший помощник, он даёт бесценную информацию на любую тему, какая тебе интересна. Особенно интернет в этом плане даёт столько информации!

Е.СУРОВ: А в соцсетях вас нет?

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Нет, вот этого я терпеть не могу! Терять время на болтовню – это вообще ужас!

Е.СУРОВ: Ну, извините, что занял у вас полчаса.

М.ЧИБУРДАНИДЗЕ: Нет, наоборот, видишь, как я с удовольствием с тобой поговорила.

http://chess-news.ru/node/21653

[Efreitor Petrov]

Силвио Данаилов:

Искат да ме махнат от федерацията

Трима безработни и един пенсионер пускат доноси, заяви шефът на шаха



Скандали за власт, разпределяне на средства, преводи в офшорни сметки. Това са нещата, с които се свързва българският шах в последните месеци. Федерацията начело със Силвио Данаилов има да връща пари на държавата, а в същото време се подготвя алтернативна федерация, която чака отнемането на лиценза на сегашната. Във всичко това прозират и интереси от чужбина на високо ниво в европейската и международната федерация. "7 дни спорт" потърси Данаилов за коментар по всички тези въпроси. Намерихме шефа на федерацията в автобус между Париж и Брюксел.



- В последно време българският шахмат е свързван само със скандали. Говори се за война между федерация и опозиция. Има ли такава?
- Не. Има една групичка от трима безработни и един пенсионер, които са марионетки на наши врагове във ФИДЕ и Европейския шахматен съюз. Те се опитват да създават напрежение с доноси. Няма как да има война, защото те са много слаби. Създадоха ни някои проблеми, но ги решаваме.

- Кои са тези хора?
- Става въпрос за бившия президент на федерацията (б.а., Стефан Сергиев) и една групичка около него. Те искаха да се явят на изборите за председател на федерацията, но не представиха кандидатура, въпреки че им беше предоставена възможност. Нямат никаква подкрепа, 90% от клубовете са зад нас. Точно заради това пускат всякакви доноси, клевети и помия. Благодарение на техните сигнали станахме най-проверяваната федерация в България.
Само Светият синод не ни е проверил.

- Каква е тяхната цел?
- Целта е ясна - да не съм президент на федерацията. Готови са на всичко, за да го постигнат.

- Не можете ли да седнете на една маса и да се разберете?
- Няма какво да се разбирам с тях. Те са 7 кухи клуба. Какво да си говорим? Да ми пускат доноси от сутрин до вечер.

- Сред опозицията е и един от най-силните ни шахматисти в последните години - Кирил Георгиев. Какви са неговите мотиви?
- Той иска да е в националния отбор, но вече е на 50 години и му е минало времето. Явно има някакви политически амбиции и другите го манипулират. Може би са му обещали някакъв пост в бъдещата федерация.

- Те искат лицензът на федерацията да бъде отнет, но министър Красен Кралев каза, че към момента няма такива намерения. Притеснявате ли се, че може да се стигне до това?
- Няма как лицензът ни да бъде отнет. Министърът ни назначи 150 проверки. При последната ни наложи глоба, която обжалваме във Върховния съд, и ни спря финансирането. Министърът е подведен от един инспектор (б.а., Александър Александров - шеф на инспектората към министерството).

- Но проверката показва, че федерацията е похарчила неправомерно 381 хил. лв. За какво са отпуснати и за какво са похарчени тези пари?
- Това е преценката на Александров, който е тенденциозен и некомпетентен. Всичко, което е направено във федерацията, е съобразено със съответния министър и шеф на инспектората. Не можеш да си развяваш байрака и да харчиш пари. Нашите финансисти се съобразяват с това, което им е казано от министерството. Единствено некомпетентният Александров откри нередности.

- Ако след решението на съда глобата остане, готови ли сте да я платите или да предложите погасителен план, защото министърът каза, че само така ще ви бъде подновено финансирането?
- Предстои ни шахматна олимпиада в Баку през септември. През миналата година не ни беше отпуснато финансиране и нямахме отбори на европейското първенство. С олимпиадата това не може да се случи, защото ще стане голям скандал. Официално предлагам на министъра финансирането ни да бъде подновено и когато се произнесе Върховният съд, ще седнем и ще се разберем.
Разбира се, че ще върнем парите но само след решение на съда, не преди това.

- Има обаче и една сума от 202 хил. евро, която е трябвало да бъде платена на Европейския шахматен съюз, а е отишла в сметка в Америка на юридическо лице със същото име.
- За това говорят хора, които през живота си не са се занимавали с такива неща. Това е официална сметка на Европейския шахматен съюз. Представихме на АДФИ (б.а., агенция за държавна финансова инспекция) документи от банката и разбраха, че това е ЕООД - дружество на Европейския шахматен съюз, което извършва плащанията и е регистрирано в САЩ. АДФИ не е казала, че имаме задължения.

- Но от Европейския шахматен съюз също казват, че сумата не е преведена към тях.
- Ами какво да кажат? Те са наши врагове и казват каквото трябва. Първата цел на тези хора беше Веско Топалов да няма никакъв шанс да си върне титлата и аз да не съм шеф на федерацията, защото евентуално аз съм заплаха при изборите за шеф на ФИДЕ

- Разследват ли ви от ГДБОП, каквато информация имаме ние?
- Тази лъжа за ГДБОП я повтарят същите хора в сигналите си. Никога никой не ни е питал за нищо.

- Говорите за врагове на международно ниво. Тази ваша кандидатура за шеф на ФИДЕ ли е в основата на всичко?
- Естествено, че имаме врагове. На последните два избора българската федерация подкрепи Карпов и Каспаров. Това не се прощава. Сега ФИДЕ има голям проблем, защото Кирсан Илюмжинов е в черния списък на американците по обвинение в търговия с петрол с Ислямска държава. Той е бита карта и предстоят избори. Те трябва да извадят кандидат и от другата страна евентуално ще съм аз.

- Каква подкрепа имате и предвиждате ли някаква кампания преди изборите?
- Имам подкрепа от западния свят и Америка. Срещу мен вероятно ще е руснак, което означава тежка артилерия. За такава кампания трябва да се говори със спонсори, защото са необходими поне 20 млн. долара. Те похарчиха 50 млн. долара, за да ни победят на предишните избори.

- Какво се случи като цяло в българския шах? В последните години той е само Веселин Топалов и Антоанета Стефанова. Идва ли някой след тях?
- Това е така. Веско е добре. Сега на турнира в Париж победи Владимир Крамник и Магнус Карлсен. Нещата му се развиват добре. През септември чака втора дъщеричка. Предстоят му няколко силни турнира и участие на шахматната олимпиада. Имаме много млади звезди, сред които е 12-годишната световна шампионка Нургюл Салимова и на нея разчитаме много. На това световно в Гърция миналата година България се класира на второ място в отборното класиране след Иран и пред Русия, Индия и всички останали големи страни.

Тодор Христов


http://www.7sport.net/7sport/fo_1forum/d7884_5.htm

[Efreitor Petrov]

Кирил Георгиев:

Силвио Данаилов е срам за шахмата

Заради него може да пропуснем олимпиадата, твърди гросмайсторът



Войната в българския шахмат продължава с пълна сила и с всички средства. След като стана ясно, че финансирането на федерацията е спряно, дадохме думата на нейния президент Силвио Данаилов. Вчера в редакцията се обади гросмайстор Кирил Георгиев, който е сред опонентите на Данаилов.

- Г-н Георгиев, какво се случва в българския шах и защо се говори за война между федерацията и опозицията?
- Ние не сме опозиция. Просто искаме Българската федерация по шахмат да се управлява прозрачно. Сблъскахме се с документи за големи злоупотреби, нашата реакция беше да защитим интереса на шахматната общност и този на държавата.

- Тоест държите да ви възприемат като коректив на сегашното ръководство?
- Не знам как точно да го нарека, просто сме загрижени за бъдещето на шаха. Правим всичко възможно да измием срама по вина на настоящото ръководство.

- Използвате силна дума като срам, настоявате Министерството на спорта да отнеме лиценза на федерацията. Какви доказателства имате?
- Основното, от което тръгна всичко, са злоупотреби, извършени през 2014 г.

- Какво се случи тогава?
- Оказа се, че федерацията организира два турнира в курортите Албена и Златни пясъци, които са обикновени оупън турнири. Те обаче бяха представени като европейски индивидуални купи за мъже и жени. Благодарение на това невярно представяне федерацията дава проект в Министерството на младежта и спорта и получава държавно финансиране на стойност около 450 000 лева
А обикновените турнири нямат право на никакво финансиране от страна на държавата.

- Тоест едни най-обикновени турнири се представят като европейски индивидуални купи и благодарение на това подвеждане се взимат пари от държавата?
- Да, на европейските индивидуални купи играят само участници от Европа, а на тези турнири са взели участие представители от Индия, Парагвай и други държави извън Европа. Освен това записани са рекорден брой съдии за тези два турнира. Става въпрос за 43-ма съдии. След като направихме елементарна сметка, се оказа, че не са повече от 11 човека.
Основното, на което се базира нашата позиция, са трите доклада на Държавната агенция за финансова инспекция. Тези доклади са официални и могат да бъдат поискани от всеки по Закона за достъп до обществена информация. Ние ги поискахме въз основа на този закон и те ни бяха предоставени.

- Какво пише в тях?
- В докладите на Държавната агенция за финансова инспекция са най-потресаващите данни
Оказва се, че Европейският шахматен съюз, когато Силвио Данаилов е бил президент, е издавал фактури за мероприятия, които не са истински. Тези неща са съвсем подробно описани в доклада на държавната инспекция.

- Защо решихте да правите нова федерация, това ли е начинът за справяне с проблема? Според Силвио Данаилов и вие, и вашите сподвижници сте хора без работа.
- Това за безработните е много смешно. Аз съм играл за националния отбор на България в продължение на 30 години. Да играеш за националния отбор безработица ли се нарича? Това изказване показва липсата на всякакво уважение към нашата професия. Нито е безработен Методи Стойнев, нито е безработен Симеон Стоичков. Те нямат нито един ден като безработни, това е просто смешно.
Чакахме около година и половина настоящото ръководство да си подаде оставките, но това не се случи. Затова решихме да направим нова федерация, за да спасим шахмата в България. Това е единственото възможно решение.

- Данаилов може да се кандидатира и да стане президент на Световната федерация по шахмат. Не смятате ли, че един българин трябва да бъде подкрепен в едно такова начинание?
- Мога да ви кажа някои неща, които разкриват цялостната картина. Първо, Силвио Данаилов, след като загуби изборите за президент на Европейския шахматен съюз, през 2014 г. беше избран за почетен председател на Европейския шахматен съюз и за член на борда. Когато обаче на бял свят се появиха документите на Държавната финансова инспекция и данните за извършените злоупотреби, то
Европейският шахматен съюз проведе специална асамблея, на която всички делегати гласуваха Силвио Данаилов да бъде отстранен от длъжността си като почетен председател и като член на борда. Имаше 40 гласа "за" и нито един, който да го защити. При това положение, ако Данаилов се кандидатира за президент на ФИДЕ, неговите шансове са абсолютно нулеви.

- Той твърди, че зад атаките срещу него стои чужда държава, какво точно има предвид?
- Ха-ха. Това е смешно! Нека да докаже, че получаваме помощ отвън. Никаква помощ не получаваме. Ние се борим за промяна въз основа на официалните документи.

- Какво е бъдещето на българския шахмат, ще отгледа ли той нов шахматист като Веселин Топалов?
- Не само Веселин Топалов е постигал успехи. Имаме и други изявени шахматисти. Например Антоанета Стефанова, моите постижения също. И аз съм бил в десетката на света. И, разбира се, много други шахматисти. Надявам се, че новата федерация ще тръгне по честен път и ще измие срама от сегашната и всичко ще си дойде по местата. Искам да кажа, че Силвио Данаилов разруши националния отбор за мъже. Миналата година нямаше никакъв отбор на Европейското първенство и както са тръгнали нещата, няма да имаме отбор и на шахматната олимпиада в Баку през септември.

Николай Георгиев


http://www.7sport.net/7sport/fo_1forum/d7887_5.htm

[Efreitor Petrov]

Марк ДВОРЕЦКИЙ: Отказавшись от теории дебютов, шахматисты только выиграют

Заслуженный тренер СССР ответил на вопросы Владимира Барского


– Недавно Майя Чибурданидзе провела Кубок своего имени с жеребьевкой дебютов: она подготовила 120 дебютных «табий», с одной из которых – по жребию – начиналась игра. Как вы относитесь к этой идее? Почти десять лет назад вы предлагали начинать игру с позиции, в которой каждый из соперников должен был по жребию сделать по одному ходу пешкой на одно поле.

– Прочитал интервью Майи Чибурданидзе с большим удовольствием. Я очень доволен, что предлагается, по сути, та же идея, пусть несколько в другой форме. Мотивировки Майи примерно те же, что и у меня, только я больше напирал на психологическую сторону, а Майя – на медицинскую, проявляя заботу о здоровье шахматистов. Идея, по-моему, замечательная – освободить шахматистов от груза мучительной каждодневной дебютной подготовки: повторять, запоминать, смотреть в экраны компьютеров по 5-6 часов… Иногда такая работа приносит интересные результаты, но в принципе это тяжкий и неблагодарный труд, без которого лучше обойтись, чтобы люди смогли проявить свои таланты.

Идея Майи очень симпатична, но, конечно, остаются некоторые вопросы. Например, меня удивило, что, судя по интервью, среди выбранных ею табий есть позиции после 3-4 хода, а есть – после 15. Это большая разница! И как в этом случае быть с контролем времени?

При моем предложении снимаются этот и некоторые другие возможные вопросы, но в нем есть и органический недостаток, когда-то справедливо указанный в разговоре со мной Вадимом Звягинцевым. Поскольку первые ходы по жребию делаются скромные (пешкой на одно поле), то игра может получиться более скучная, чем если следовать современной теории, которая часто приводит к острым схваткам. У Майи, наверное, позиции более веселые.

Если с помощью удачного подбора позиций удастся обойти вопросы, которые сейчас возникают, и эта идея получит широкое распространение, я буду только рад. А может быть, целесообразным окажется какой-то промежуточный вариант между ее и моим предложением. Явных минусов в таком подходе я не вижу. Вот в шахматах Фишера все-таки есть серьезный хронический недостаток, о котором я уже писал. Мне кажется, что при избавлении от теории дебютов шахматисты только выиграли бы, они занимались бы более творческими делами между соревнованиями, да и на самих турнирах тоже.

– Приходилось слышать мнение: мол, сейчас так много стало знаний, что удержать их в голове невозможно, поэтому даже гроссмейстеры стали отказываться от домашней подготовки. Играют не то что без дебюта, но с каким-то «облегченным» репертуаром.

– Не совсем так. Это не из-за того, что стало очень много дебютной теории, а просто потому, что появился Карлсен, именно он задает сейчас в шахматах моду, и люди ей следуют. Во времена Каспарова, наоборот, все старались максимально глубоко изучать дебют. Карлсен показал, что можно играть за счет мастерства, воли к победе и других качеств, при не жестком дебюте. Но ведь и сейчас шахматисты всё равно не могут себе позволить обходиться без дебюта. Они изучают пусть не такие форсированные варианты, но дебютная подготовка занимает у них большую часть времени.

– А из-за этого страдает игра в миттельшпиле и эндшпиле?

– Безусловно. Но не только из-за того, что почти не остается времени для работы над другими стадиями, но также из-за появления компьютеров. Шахматисты получают от них готовые ответы, а раньше в поиске ответов им приходилось гораздо чаще включать голову на полную мощность и тем самым постоянно тренировать различные умения и навыки принятия решений. Конечно, глупо не использовать сейчас столь мощное орудие, как компьютер, но надо умело совмещать работу с ним с тренировкой головы. Важнейшая задача тренеров – помочь своим подопечным наладить такой процесс.

– Марк Израилевич, в свое время вы прекратили сотрудничество с Эрнесто Инаркиевым во многом из-за его чрезмерного увлечения дебютами. Но вы сохранили хорошие отношения, следите за его творчеством?

– Безусловно.

– Так что вас тоже надо поздравить с победой Эрнесто в чемпионате Европы!

– В первую очередь, конечно, поздравить надо самого Эрнесто. Он человек очень целеустремленный, волевой, он много работает и ищет правильные пути. Мне кажется, что ему удалось уйти от той односторонности, что была в его тогдашнем подходе, и я очень рад, что он действительно прибавил. Эрнесто стал играть лучше, увереннее, качество повысилось. Он замечательный парень, и хочется пожелать ему новых успехов!

– Вы сейчас регулярно сотрудничаете с кем-то из перспективных шахматистов?

– Нет. В какой-то момент я осознал, что одним из факторов успеха (у меня все-таки работа была в течение почти всей жизни успешная) было то, что я полностью погружался в работу. Думал всё время о проблемах ученика, обращал внимание на любые мелочи. Чисто на эрудиции, на технике можно показать какие-то полезные вещи, но по-настоящему хорошим наставником можно быть, только когда полностью в это дело погрузился.

С возрастом энергии стало меньше, а когда появились серьезные проблемы со здоровьем, я почувствовал, что как бы хорошо ты ни относился к ученику, очень тяжело держать его интересы и проблемы в центре внимания – то и дело свои отвлекают. Поэтому сейчас у меня нет учеников, которых я веду постоянно.

Но я могу приносить пользу, показывая и рассказывая то, что знаю, проводя тренировочные сессии. Тут я ответственность беру только за качество материала, который преподаю, а с этим, слава богу, проблем пока нет. И стал более активно писать, готовлю новые книги. Такое изменение вектора деятельности – просто результат трезвой оценки своих возможностей.

– В прошлом году вышла ваша книга «Искусство маневрирования», а совсем недавно – «Учебник эндшпиля». Это второе издание?

– Да, второе. А на немецком языке вышло уже пять изданий, на английском тоже. Так что книга востребована.

– Готовится к печати ваша книга «Уроки мастерства. Новые анализы старых партий». И время от времени вы консультируете нашу сборную?

– Да, когда меня приглашают. Почему-то в прежние времена меня не приглашали, хотя там часто играло немало моих учеников. А сейчас охотно приглашают, но, к сожалению, проблемы со здоровьем иногда мешают.

– Давайте немного поговорим о сборных. Как шахматной сборной России не повторить «успех» наших футболистов?

– Тут ситуация другая. В нашей шахматной сборной достаточно много игроков, которые входят в число ведущих шахматистов мира, поэтому при хорошей подготовке и разумных действиях им вполне по силам выиграть Олимпиаду. Что касается футбольной сборной, то давайте посмотрим трезво: в отборочной группе российская команда была четвертой по рейтингу, последней. И эта четвертая по силе сборная еще и потеряла нескольких футболистов. Я не специалист в футболе, поэтому не знаю, можно ли назвать ключевыми игроками Жиркова или Денисова, но Дзагоева точно можно. Причем произошло это в самый последний момент. Фактически та модель, которую Слуцкий нащупывал в отборочных матчах, вдруг поломалась, и надо было представить что-то другое. Заменить того же Дзагоева. Газзаев как-то сказал, что не знает игрока по фамилии Плеймейкер. Вот у меня ощущение, что Слуцкий знал одного, но второго уже тяжело было найти.

А почему при таких обстоятельствах мы должны были ожидать чего-то другого? Досадно, что всеобщий ажиотаж помешал нормальным специалистам спокойно сказать: «Ребята, если наша сборная выйдет из группы, то это будет большой праздник». А тут такое впечатление, что все обязательно ждали успеха. Андрей Сергеевич Аршавин в свое время очень точно сказал: «Ваши ожидания – это ваши проблемы».

– Его за эту фразу так поливали…

– Причем совершенно несправедливо, ведь он же обращался не к болельщикам, а к тому хаму, мелкому питерскому чиновнику, который решил, что ему как представителю власти всё дозволено, что он хозяин жизни.

– Мог ли в таких тяжелых условиях что-то сделать тренер, чтобы добиться успеха?

– Может быть, вообще ничего нельзя было сделать. Помните знаменитую фразу наивного человека из миниатюры Жванецкого: «Давайте этого продавца заменим другим – будет иначе»? Слуцкого после двух матчей все ругали, что у него пассивные «опорники» – Нойштедтер и Головин. Но Слуцкий все-таки тренер высочайшего уровня, не случайно он их ставил. А от него требовали выпустить агрессивную полузащиту. Думаю, он прекрасно понимал, что ничего хорошего не получится, но так и поступил в третьем матче с Уэльсом, и вышло, по-моему, гораздо хуже. Похоже, он просто продемонстрировал своим критикам: «Ах, вы такие умные! Что ж, посмотрите, к чему приводит следование вашим советам». Я понимаю, что Слуцкий – человек ответственный, серьезный, сознательно вредить команде он бы не стал. Но впечатление создалось именно такое.

Еще мне совершенно омерзительным показалось поведение публики и журналистов в аэропорту, когда на молодого парня, Головина накинулись: «Вам стыдно, вам стыдно?» Журналист подобных вопросов вообще не должен задавать! Можно спрашивать: «Что вы чувствуете сейчас?», хоть тоже непонятно, зачем – это же очевидно.

Головин пока еще не привык к такой агрессии. Я думаю, игрок более опытный дал бы «единственно правильный» ответ, которого от него ждали: «Ну конечно, мне стыдно, я хочу перед всеми извиниться», – в таком духе. Но он молодой парень, не привык лицемерить: «Не знаю, чего я должен стыдиться». И в самом деле, человек стыдится, если осознал, что совершил что-то недостойное. А он совсем недавно был в дубле, попал в сборную – наверняка по полной отработал и на тренировочном сборе, и на турнире, старался изо всех сил. Но он не Месси, выручить неудачно игравшую команду не мог. Результат, конечно, обидный, ему самому горько. Но почему ему должно быть стыдно? Горе-журналисты, пристававшие с таким вопросом – это же хунвэйбины: те тоже требовали публичного покаяния от своих жертв.

- Возвращаясь к шахматам, вспомним, что через несколько месяцев нас ждет матч Карякина с Карлсеном. Объективно, результаты Карлсена значительно выше. Может ли Карякин при подготовке минимизировать эту разницу в силе и выйти на уровень, который позволит ему обыграть Карлсена?

– Именно это удалось в свое время Крамнику. Ведь у Каспарова результаты и до матча в Лондоне, и после были существенно выше, чем у соперника. Однако Крамник продемонстрировал блестящую подготовку, причем не только чисто шахматную. Узнавая из различных источников, какую работу он проделал, какие действия предпринял, я просто восхищался тем, насколько удачными и профессиональными были шаги, позволившие ему добиться заслуженной победы.

– То есть шансы у Сергея есть?

– Шансы есть всегда, хотя объективно расклад такой же, как и с футбольной сборной – кто сильнее, вопросов нет. И пытаться надувать щеки совершенно бессмысленно, это значит полностью игнорировать реальность. Но, повторяю, это не означает, что Карякин должен проиграть. За счет очень умной, профессиональной подготовки разницу в силе, может быть, удастся нейтрализовать. А может быть, не удастся.

http://ruchess.ru/news/report/mark_dvor ... vyigrayut/

[Efreitor Petrov]

А. КАРПОВ: «Мое противостояние с Каспаровым сказалось на всей истории шахмат»

Автор: Елена ШТРИТЕР



Двенадцатый чемпион мира по шахматам и депутат Государственной Думы РФ Анатолий Карпов в интервью Kursiv.kz рассказал о ситуации в шахматном мире, собственном политическом кредо и состоянии шахмат в Казахстане.

– Анатолий Евгеньевич, Вы обладатель многих титулов и многих рекордов. Какой победой или каким титулом гордитесь больше всего?

– Так сразу даже сложно сказать. У меня много всего было… Наверное, это будет неожиданно, но, пожалуй, это победа на чемпионате мира среди юношей. Она позволила мне получить международный титул, открыла путь на международные чемпионаты, позволила стать самым молодым гроссмейстером мира, да и еще много чего.

На отборочном турнире чемпионата мира я играл с шахматистом, которого никто не знал, да и страну он представлял тогда в шахматах неизвестную – Филиппины… И я считал, что если я не обыграю филиппинца, то в борьбе за звание чемпиона мира мне делать нечего. А этот филиппинец оказался очень талантливым – буквально через два года он стал первым гроссмейстером Азии – и партия получилась очень сложная. Я играл черными. Сначала у меня была позиция похуже, но потом я перехватил инициативу и считал, что уже должен выиграть, но в конечном итоге еле-еле свел партию вничью. Причем, как мне это удалось, я даже сейчас не понимаю. Совсем плохо было. Возможно, просто его тогдашний опыт не позволил выиграть.

А дальше я вышел в финал, где легко расправился со всеми. И если в отборе я боролся, что естественно – если бы я проиграл филиппинцу, в финал бы и не попал, то потеряв все нервы в полуфинале в партии с филиппинцем, я расслабился и выиграл первые восемь партий финала. Это был рекордный результат за всю историю чемпионата. Я набрал восемь из восьми. На этом чемпионат практически закончился.

– Но вот уже практически 20 лет Вы не присутствуете на чемпионатах мира. Почему?

– Потому что поменялась система. И это мне не нравилось. И, собственно, противостояние с Каспаровым – я не буду сейчас говорить о наших личных отношениях – очень негативно сказалось на всей истории шахмат и чемпионатах мира. До него чемпионы мира, и я в том числе, имели право вето на принятие странных решений. Это похоже на правило общего решения в ООН: если нет общего согласия и хотя бы одна страна против, то решение не принимается.

Так вот, мое противостояние с Каспаровым ослабило влияние чемпионов мира. Воспользовавшись нашими разборками Кампоманес, а потом и Илюмжинов получили возможность вмешиваться в дела профессиональных шахмат. При этом глубокого понимания не было, но были свои интересы. К примеру, Кампоманесу надо было поменять систему так, чтобы не было доминирования советских шахматистов. Илюмжинов поначалу, может быть, не понимал того, что делал Кампоманес, но он продолжил эту линию и в конечном итоге мы пришли к странной системе чемпионатов мира. Новые формы нокаут-системы приносили зачастую случайный результат, и мало того, что публика потеряла к ним интерес, дошло до того, что даже профессиональные шахматисты не всегда знали имя действующего чемпиона мира.

Мне это очень не нравилось, и в какой-то момент я решил, что в этой системе я играть не буду. Вот и не играю на чемпионатах мира уже почти 20 лет. Хотя большинство рекордов в шахматах до сих пор принадлежит мне.

– Но ведь в других чемпионатах Вы участвуете?

– Да, играю. Есть турниры, есть традиции, которые я заложил. Например, в 95-м году был первый турнир на юге Франции, и я сыграл там во всех турнирах. А шесть лет назад организаторы присвоили ему мое имя и пригласили на открытие. Честно говоря, играть я не планировал, но так получилось, что меня уговорили, и неожиданно я выиграл первый турнир своего имени.

– Почему неожиданно?

– Потому что я уже бросил активные шахматы. Но так получилось, что после этого я решил продолжить традицию и в прошлом году выиграл отборочный турнир этого соревнования, который стал 180-м в моей жизни. Это абсолютный рекорд, который вряд ли кто-то превзойдет. Когда решили, что по количеству выигранных турниров я установил рекорд мира и посчитали, то выяснили, что до меня этим рекордом обладал Алехин, который выиграл 76 крупнейших соревнований. Я на тот момент выиграл уже больше ста.

У меня поначалу была идея в два раза превзойти рекорд Алехина. Что я и сделал лет 15 назад. Потом мне захотелось превзойти его на 100. Получилось. И вот в какой-то момент – я уже стал депутатом и бросил профессиональные шахматы – голландцы пригласили меня на соревнование с моим историческим соперником Яном Тимманом. Они считали, что поскольку Тимман до сих пор играет, то у него есть шанс. Но получилось так, что я его разгромил. Причем, с большим перевесом. 6:2, по-моему. И это был 175-й турнир в моей жизни, который я выиграл.

Возможно, вы не представляете себе что это такое… Давайте посмотрим под другим углом. Выигрывать 5 турниров в год редко кому удавалось. И так 35 лет подряд. Но это было несколько лет назад. Сейчас уже 180…

– Планируете до 200 дойти?

– Это страшно тяжело, хотя кто знает...

– Скажите, а сами шахматы как-то изменились за последние 30–40 лет?

– Изменились. И сильно. Компьютеры, информатика, доступность знаний – это все меняет мир. И временные возможности шахматистов меняют и систему подготовки.

– В лучшую сторону или в худшую?

– Где-то стало проще, где-то сложнее. Шахматы стали более техничными, что не совсем хорошо, потому что когда исчезает фантазия, уровень теряется. А в шахматах фантазия имеет большое значение.

– Для Вас сейчас шахматы уже не являются основным занятием?

– Нет, не являются.

– Чем Вы сейчас занимаетесь?

– У меня достаточно широкая деятельность. Я занимаю пост первого заместителя председателя комитета по экономической политике и инновациям в думе. Это моя основная работа сейчас. У нас хорошая команда и мы делаем все для того, чтобы Россия развивалась.

Еще есть экологические программы, благотворительные программы. У меня шахматные школы по всему миру, почти в 30 странах. Как общественный деятель я уже 34 года возглавляю Фонд мира. Это одна из крупнейших организаций. Совсем недавно, 3 года назад, я создал организацию «Зеленая Россия».

– Как Вы считаете, есть в мире спрос на шахматы?

– Есть, безусловно, но на шахматы не спортивные. Сейчас в мире крен пошел по линии образовательной. Шахматы стали входить в школьные программы практически по всему миру – в России, США, Сербии, Швеции, Германии, Китае, Аргентине. Это факультатив в экспериментальных школах. Я был в двух школах Монреаля, там шахматы являются обязательным предметом уже лет двадцать. Совсем недавно я был в Румынии, и они меня поразили тем, что там в более чем 15 тысяч школ шахматы – факультативный предмет. И это в Румынии! В России мы столько не наберем. А масштаб стран совершенно разный. Пятнадцать тысяч школ в Румынии – это, наверное, как 50 тысяч школ в России.

На постсоветском пространстве шахматы исключительно популярны в Армении. Она сейчас на одном из передовых мест по развитию детских и школьных шахмат. Следующими, я думаю, идут Азербайджан и Грузия, но там пик интереса уже прошел. Шахматы активно развиваются в России и абсолютно «потухли» в Прибалтике. Хотя и Латвийская, и Эстонская шахматные школы были известны в мире. Их лучшие выходцы – Михаил Таль и Пауль Керес. Как ни странно – в Молдавии неплохо. Там существует федеральная программа, и шахматы в школах очень активно развиваются.

– Как обстоят дела с шахматами в Казахстане?

– Казахстанская федерация шахмат в последние годы достаточно активна. Я участвовал в открытии первой академии шахмат Жансаи Абдумалик. В этом году мы открыли еще один центр. Для Алматы это уже серьезный масштаб, причем, в рамках всего мира. В общей сложности там будет обучаться около 800 человек, и я уверен, что до этой цифры они дойдут к концу года. И это замечательно. Но надо, чтобы это продолжилось по всей стране. Не только в Алматы и Астане.

– Что, на Ваш взгляд, для этого надо сделать?

– Я думаю, что успех шахмат в Алматы должен вдохновить казахстанские компании на продвижение этого спорта и в регионах. Ведь интерес там есть. Я был в Кустанае, меня часто зовут в Гурьев (сейчас это Атырау). Кроме того, я сейчас не имею возможности проводить спартакиады, которые мы проводили – они назывались Чернобыльские, потому что проводились для ребят, которые жили в тех областях – к сожалению, нет финансовых возможностей… Так вот, в них всегда принимали участие и семипалатинские ребята (ситуация в этих регионах схожая). Так что, основа есть. Надо восстанавливать.

– У казахстанских детей есть будущее в профессиональных шахматах?

– Самое главное, интерес есть. Сегодня возможностей гораздо больше, чем было раньше. Это я могу точно сказать, потому что я содействую развитию детских шахмат по всему миру, в том числе и в Казахстане. И здесь у нас уже есть свои достижения.

Главное – правильно ставить задачи. Во-первых, надо понимать, что шахматы – это не только игра, но и работа. Во-вторых, важно, чтобы родители не давили, требуя побед в соревнованиях. Не обязательно в 8–10 лет становиться чемпионом мира. Можно не выигрывать. Главное – получить уроки, понять, научиться. А выигрывать можно начать потом. Если ребенок правильно поймет шахматы, у него есть все шансы получить чемпионский титул. И во взрослом возрасте это гораздо важнее, чем в детском.

Впрочем, до чемпионского титула доходят единицы. Но дело в том, что шахматы дадут ребенку понимание и навыки, которые в принципе пригодятся ему в жизни. Причем, где угодно, в любой профессии. Если, как в теннисе или гольфе, с самого начала рассчитывать на всевозможные титулы и призы, то шахматы ничего не гарантируют. Но шахматы дисциплинируют не только мышление, но и поведение. Не зря же сейчас они так активно идут в школы. Шахматы – отличная профилактика наркомании.

– То есть шахматы – это еще и социальная программа?

– Да. Я их так и позиционирую. У меня очень много центров по миру. В прошлом году я открыл свою школу в столице Эквадора Кито, в этом – в предместье Парижа. Причем, с мэром мы подписали соглашение, что с сентября во всех школах этого городка (они говорят предместье Парижа, но по нашим понятиям это смешно, потому что у них есть городское парижское метро и 10 минут до самого центра, но это считается отдельным городом) шахматы войдут в школьную программу. Но еще раз повторюсь: если вы хотите использовать шахматы, как форму финансового успеха, то этого могут добиться только единицы.

– Как и в любом спорте…

– Другие виды спорта дают здоровье и физическую выносливость. Шахматы дают больше – умственное развитие, причем, на раннем этапе. Человек быстрее взрослеет и учится многое воспринимать правильно. То есть шахматы дают навыки жить и выживать. И это поняли во многих странах мира.

– Есть что-то схожее между схемой принятия решений в бизнесе и в шахматах?

– Безусловно. На эту тему уже вышло много книг. В том числе и под моим авторством. Моя первая попытка провести аналогии в принятии решений за шахматной доской и в бизнесе, и политике была реализована в начале 2000-х в соавторстве с профессором Сорбонны и менеджером крупной англо-американской компании. Книга вышла на французском, китайском и английском языках. У нас печатались отдельные главы. А недавно мы написали книгу с известным бизнесменом из Италии, в которой пошли немного дальше. Если с французским соавтором – а это профессор Сорбонны и менеджер очень крупной компании – мы затронули тему психологии принятия решения, то в нашей книге с итальянцем – больше конкретики. Она вышла на итальянском, английском и французском языках.

Шахматы дают понимание и умение работать с информацией и отбирать правильную и необходимую, принимать решения и уметь их защищать. То же самое и в бизнесе. Как выстраивать стратегию, переходить от одной стадии к другой. Это вопрос, в том числе, и психологический. Так вот, шахматы позволяют просчитывать, что может произойти на переговорах, если переговоры прошли успешно, то как развивать успех дальше.

– А если ситуация не столь благополучна?

– Надо бороться до конца. Другое дело, что в шахматах не сдаваться на заниженных позициях считается не очень прилично, но если ты видишь шанс, то можно потянуть время и спасти безнадежную позицию. У меня была, к примеру, тяжелейшая партия в полуфинальном матче претендентов со Спасским. Причем, когда мне удалось защитить тяжелейшую позицию, а партия закончилась вничью, Таль откомментировал ее так: «Я не знаю, выиграл бы я эту партию со стороны Спасского, но то, что со стороны Карпова я бы проиграл ее в несколько ходов – это совершенно очевидно.

– Сейчас многие бизнесмены проявляют интерес к шахматам?

– Сложно сказать. Я не интересовался этим вопросом.

– А лично Вам что шахматы дали, так сказать, в обычной жизни?

– Лично мне – возможность много путешествовать и познать мир. А также контакты. Удивительно, что даже на уровне послов не все понимают, насколько эта игра способствует общению, поскольку те, кто играют в шахматы – люди увлеченные и увлекающиеся; во время игры можно получить именно те контакты, которые необходимы для дипломатической работы.

– Вы играете с любителями?

– Партии нет. Там и так все понятно – зачем время тратить? А вот сеансы одновременной игры даю. Там у каждого шанс есть.

– А с политическими лидерами?

– Играл, конечно, но знал, что это игра другого уровня. Здесь, скорее, интерес к общению. А так – да. Я играл с канцлером Германии, с Кадаром, с соратниками Кастро… Через шахматы я знаком с Бжезинским. Он не очень большой друг России, но лично у меня с ним очень неплохие отношения. Так что, шахматы дают просто коллосальные возможности для человеческих контактов.

– Раз уж мы заговорили о политике, как Вы к ней относитесь?

– По-разному. Как я уже говорил, я занимаю пост первого заместителя председателя комитета по экономической политике и инновациям в думе. И если говорить о внешней политике, то у нас с командой полное понимание с оппозицией. Если говорить о внутренней политике, каких-то социальных программах, то всегда хочется сделать больше. И я считаю, что есть много упущенных возможностей, но это уже зависит от конкретной экономической ситуации.

Что же касается нынешнего президента, то я его абсолютно поддерживаю. Если бы не Путин, и я уверен, что так и было бы, Россия не существовала бы, как единая страна. Потому что Ельцин довел дело до того, что пошли разговоры о создании Уральской республики, Дальневосточной республики. Я сам с Урала и мне это близко, но, тем не менее, если бы еще и Россия начала делиться, то, мне кажется, это было бы планетарной катастрофой.

И то, что Путин вовремя пришел и смог все эти процессы ликвидировать – это его огромнейшая заслуга. Ему даже, может быть, ничего больше и не надо было бы делать. Но он все равно делает. Сейчас он поставил Россию на достойное место в мировых отношениях. Понятно, что сильная Россия не всех устраивает. Особенно в тот момент, когда ведущие европейские страны и США считали, что Россия, как конкурент, прекратила существование, она восстала из пепла. И понятно, что они все еще думают, что смогут изничтожить нашу страну, но я думаю, что они этот момент уже проспали. Вот в конце 90-х, если бы они были активнее, то, может быть, цели и добились бы. Сейчас это уже упущенная возможность. К счастью для России и окружающих стран.

– Анатолий Евгеньевич, говорят, несколько лет назад была какая-то партия между Госдумой и американцами…

– Была, но я не играл. Я являюсь капитаном, и мы выиграли. Мы еще выиграли спартакиаду госучреждений в Москве, какой-то межпарламентский турнир. Сейчас в Госдуме много шахматистов, причем, хорошего уровня.

– Существует мнение, что в шахматы играют, в основном, люди с математическим складом ума…

– Я бы не стал говорить, что это имеет какое-то значение. Среди чемпионов мира были и гуманитарии, и математики, и техники. Ботвинник – доктор технических наук, Эйве – профессор математики. С другой стороны Петросян – кандидат философских наук. Спасский и Таль – журналисты. Так что, нет никакой конкретики.

– Сейчас, отойдя от шахмат как основной деятельности, играете на досуге?

– Играю. Я играю блиц почти постоянно. Когда есть время, в выходные дни.

– А кроме шахмат чем увлекаетесь?

– Филателией. Моя коллекция признана одной из самых лучших в мире. Причем, поначалу это носило характер отвлечения от шахмат, уводило от шахматных проблем. А потом стало увлечением общего характера. И сейчас в филателии я известен почти так же, как в шахматах.

Когда-то я очень активно болел за хоккеистов. Но этот интерес значительно уменьшился. Знаете, я удивился отношению наших хоккеистов к выступлениям. Впрочем, что-то подобное произошло и в шахматах, потому как шахматисты тоже перестали выкладываться, очевидно, считая, что есть много коммерческих соревнований, соответственно не получилось в этот раз – получится в другой. Когда я играл, у нас такого не было. У нас был один раз. Если играешь, то должно все получиться. А когда видишь такое поверхностное отношение, то интерес пропадает.

– Из молодых спортсменов кого можете выделить?

– Сережа Карякин хороший шахматист. Сейчас он уже выполнил программу минимум и будет играть матч на первенство мира с Карлсеном. Если хорошо подготовится, то будет иметь все шансы стать чемпионом мира и вернуть России это звание.

– Откроете свой секрет успеха?

- Нет. Это у каждого индивидуально.


http://www.kursiv.kz/news/vlast1/a-karp ... atah-mira/

[Efreitor Petrov]

Гроссмейстер вместо няни. Для чего детям нужны шахматные уроки.

О том, что в жизни дает умение передвигать фигуры на доске, можно ли победить компьютер и почему шахматы перестали быть элитным видом спорта, «АиФ-Юг» рассказал гроссмейстер Роман Нечепуренко.

Роман Нечепуренко серьезно занимался шахматами, выигрывал чемпионат России среди юношей и до сих пор входит в сотню лучших шахматистов страны. Пять лет назад он ушел из спорта, получил два высших образования и создал собственную стоматологическую клинику. Но при этом все еще успевает учить детей азам шахмат.

Мы встречаемся в клинике Романа в самом центре Краснодара: стеклянные двери, за стойкой - симпатичная улыбчивая девушка. То, что руководитель имеет прямое отношение к древней игре, выдаёт только один предмет интерьера – столик с расставленными фигурами.

9 часов высшей математики

Федор Пономарев, «АиФ-Юг»: Роман, на каком этапе спортивной карьеры вы остановились?

Роман Нечепуренко: По международному званию я мастер ФИДЕ, когда уходил, то мой рейтинг ЭЛО (метод расчета относительной силы игроков в шахматах, для примера, гроссмейстер начинается с 2 500, рекордный - у чемпиона мира Магнуса Карлсена – 2 872 - прим. ред.) был 2 548. Проще говоря, на таком уровне в мире играют 300-400 человек.


- Если честно, многие люди не считают шахматы спортом – мол, ну что тут такого – не бегают, тяжести не тягают, не бьют друг друга…

- С точки зрения нагрузки это такой же вид спорта, как и все остальные, только она здесь не физическая, а умственная. Однажды я просидел над одной партией 9 часов. И все это время нужно быть максимально сконцентрированным – то же самое, что несколько часов подряд решать задачи по высшей математике. Постоянная концентрация физически очень утомляет, и поэтому возникает нервное перенапряжение, после которого невозможно заснуть. И как в любом другом виде спорта, на вершину, через это бутылочное горлышко, пробиваются единицы, готовые вырывать победы, «убивать» в каждой партии. Только один, два, три человека делают себе имя и обеспечивают семью на долгие годы. А сотни хороших шахматистов проводят по полгода в командировках, справляются с нервным напряжением каждого хода, который и отделяет чемпиона от остальных. Да, «выстрелить» может любой гроссмейстер – вот ты хорошо подготовился, звезды удачно сложились, выиграл и заработал неплохие призовые. А потом несколько месяцев без побед. Но сейчас условия изменились – даже чемпионы страны среди детей получают достойные стипендии.

- Вы серьезно занимались шахматами, но при этом умудрились получить два высших образования – спорт учебе не вредил?

- Конечно, одно другому мешало - я потому и бросил шахматы, что нужно было и учиться, и работать. И этот путь выбрал я сам.
Шансы против машины

- В больших шахматах сейчас осталось место для творчества, или только голый расчет и математика?

- На высоком уровне места для творчества не так много, но оно все равно есть. В домашних условиях больше. Все-таки человеческий глаз видит то, что не замечает компьютер, который просто пересчитывает варианты и выбирает наилучшие решения в данных условиях.

- Но даже Гарри Каспаров проиграл компьютеру еще в прошлом веке….

- Да, но тогда же он показал, как играть с ним. Просто Каспаров хотел наказать компьютер его же оружием – считать варианты в прямом столкновении фигур на доске, а считает машина в любом случае лучше человека. Но была тогда одна показательная партия – в ней Каспаров выиграл пешку, закрыл позицию и выиграл. Сейчас у человека шансов не осталось, компьютеры стали намного сильнее - если у чемпиона мира рейтинг ЭЛО 2 880, то у компьютеров на уровне 3 300-3 400.

- Остап Бендер уверял жителей Васюков, что Ласкер намеренно окуривал соперников дешевыми сигарами. А в современных шахматах используют грязные приемы?

- Может, не такие уж и грязные, но есть люди, которые едва садятся за доску, как сразу начинают кашлять или нервно трясти ногой. Другие пристально и зло смотрят – вроде и сказать ничего нельзя, а неприятно. Постановка тела многое значит – когда локти спрятал, ручки сложил и сидишь, как зайка, то тебя не боятся. А можно же разложиться, над доской нависнуть. Но на самом деле, все эти приемы выглядят по-детски.
Снять корону

- Но совсем уйти из шахмат вам не удалось хотя бы потому, что вы сейчас учите детей. А зачем все это нужно успешному человеку, ведь зарплата тренера спортивной школы вряд ли может считаться достойной мотивацией?

- Потому что все дети хорошие, все они заслуживают того, чтобы стать достойными людьми, добиться чего-то в жизни. Сейчас почему-то доброты мало – все к окружающему миру потребительски относятся, люди злыми стали.

- И что же, шахматы могут помочь стать хорошим человеком?

- Они, как минимум, учат системному мышлению, логике, обработке информации, дисциплине, стремлению к победе и т. д. Все эти навыки помогают в обычной жизни. В 16-17 лет у меня была проблема - я никак не мог подняться от международного мастера до гроссмейстера, потому что тяжело переживал каждое поражение. Если перенести на обычную жизнь, тяжело переживал прошлое, не мог заснуть, стремился вернуться и изменить что-либо. И когда получилось все это отпустить, сразу появилось другое отношение к жизни, к миру, да и в шахматах рост начался. Пусть банально, но эти навыки помогают в учебе, ведь у шахматистов есть системный подход к решению любого вопроса.

Если в советское время шахматы были элитным видом спорта, то сейчас, к сожалению, часть мам приводила детей ко мне на занятия только потому, что им на 2 часа нужна была нянька.

- Результат замечаете, дети лучше становятся?

- Пока только надеюсь на результат, да и времени прошло совсем мало. Маленькие дети, которые приходят ко мне в первом классе, - это зеркало семьи. По ребенку сразу видно, как его родители общаются между собой, как воспитывают, сколько любви в него вкладывают. Мне хочется, чтобы именно в шахматах ребенок почерпнул что-то хорошее, улыбнулся. Если честно, решать шахматные задачки – это лишь дополнение. Для начала я стараюсь детям привить каллиграфию – почерки разные бывают: кривые, страшные, а это говорит о том, что и в голове сумбур. Дети перескакивают с одного на другое – с математики на биологию, с нее – на литературу , и ничего не могут доделать до конца. Поэтому нужно начать с малого – исправить почерк. Для более взрослых ребят задача другая – тут уже приходят дети с короной на голове, лучшие шахматисты класса или школы. И эту спесь необходимо сбить, потому что из-за нее у них пропадает мотивация заниматься: «Зачем, если я и так лучший в классе?».

Шахматы футболу не помеха

- Вы сами начинали заниматься шахматами 20 с лишним лет назад, за это время как раз поменялось поколение - какие же они, нынешние дети?

- Дети за это время стали умнее, но их надо направлять. Соблазнов на самом деле много – ребята стремятся в компьютерные игры играть, телевизор смотреть, а кто их от этого оттащит? Я не хочу делать глобальные выводы, просто описываю то, что вижу. Но, на мой взгляд, всем нам нужно учиться правильно распоряжаться временем.

- Владелец футбольного клуба «Краснодар» Сергей Галицкий ввел обязательные уроки шахмат в своей футбольной академии и постоянно играет с учениками. На ваш взгляд, такой урок нужен?

- Внедрить урок шахмат – хорошая задумка, мне приятно видеть, как наша ДЮСШ № 7 популяризирует их, создает филиалы в школах, организует секции. Но сейчас люди этой возможностью пользуются по-разному. Если в советское время шахматы были элитным видом спорта, то сейчас, к сожалению, часть мам приводила детей ко мне на занятия только потому, что им на 2 часа нужна была нянька.

- Что должны сделать ваши воспитанники, чтобы вы выдохнули и сказали: не зря я всем этим занимался?

- Мне достаточно будет услышать от ребенка «простое спасибо». Пусть он подрастет и запомнит, что именно я что-то вложил в него: дисциплину, каллиграфию, умение работать головой или даже физические упражнения – мы часто вместе выходим отжиматься, подтягиваться, бегать. А если дети скажут, что это были самые интересные занятия в школе, мне будет безумно приятно – это куда больше, чем тренерская зарплата.


Досье
Роман Валерьевич Нечепуренко родился в 1988 в Уфе, республика Башкортостан. В шахматы в 6 лет привел дедушка, в 10 лет стал кандидатом в мастера спорта, В 13 выполнил нормативы международного мастера. В 18 лет набрал гроссмейстерский рейтинг - более 2500. Победитель чемпионата России до 18 лет, командного чемпионата Европы, летней Спартакиады учащихся. Многократный призер различных турниров. Закончил Уфимский Государственный Нефтяной Технический Университет по специальностям «промышленная теплоэнергетика» и «транспорт и хранение нефти и нефтепродуктов».

http://www.kuban.aif.ru/opinions/main/g ... id=4910191

[Efreitor Petrov]

«Локомотив» спас меня дважды»

Чемпион мира по шахматам Борис Спасский о тайнах матча с Фишером, жизни, фигурах и будущем древней игры



19 июля исполнилось 50 лет, как легендарный гроссмейстер, заслуженный мастер спорта СССР, 10-й в истории шахмат чемпион мира Борис Спасский был отмечен самой необычной для себя наградой – знаком «Почётному железнодорожнику». А предстоящей осенью в ЦДКЖ Борис Васильевич вместе с Российской шахматной федерацией начинает новый масштабный проект для юношества. В канун Дня железнодорожника о переплетениях своей увлекательной спортивной биографии с железными дорогами Отечества 79-летний Спасский вспоминает в эксклюзивном интервью обозревателю «Московского железнодорожника».

– Борис Васильевич, как в вашей жизни впервые появилось железнодорожное ведомство? При каких обстоятельствах вы стали членом ДСО «Локомотив»?
– У нас в Ленинграде был начальник Октябрьской железной дороги Михаил Юрьевич Черкес. В конце 1950-х годов он захотел создать сильную городскую команду. Пригласил всех питерских гроссмейстеров. Туда входил я, Толуш, Бондаревский и, кажется, Корчной... После того как я провалился на чемпионате СССР 1958 года в Риге, где Миша Таль выиграл у меня важную партию, в Ленинграде я попал под попечительство Черкеса. В том же 1958 году я нашёл в городе секцию бокса «Локомотива». Там меня регулярно «обрабатывал» мой спарринг-партнёр. Я был мощнее физически, но он сильнее технически. А в спорте, и в шахматах, в частности, как раз часто требуется не мощь, а техника.

– По профессии вы решили стать журналистом?
– Даже не сам решил, а так в жизни сложилось. Я сначала поступил на механико-математический факультет Ленинградского университета. Проучился там около года. И был вынужден перейти на филологический, так как шахматы требовали длительных отлучек. Математика же этого не терпит. На филологическом факультете я получил дозволение отъезжать на турниры и тренировочные сборы от ректора университета – академика Александрова, одного из лучших геометров мира. Так что учился я в университете с приключениями.

– При каких обстоятельствах вы перебрались в Москву?
– Дважды мою шахматную карьеру спас «Локомотив». Первый раз, когда мне предоставили однокомнатную квартиру на окраине Питера, в районе Щемиловка, и я смог разъехаться с бывшей женой. Она стала писать доносы. В 1963 году моё положение в Ленинграде оказалось довольно шатким. Мой тренер Игорь Бондаревский сказал мне: «Знаешь что, тобой тут слишком интересуется КГБ, мотай отсюда». Легко сказать, а куда «мотать»? У меня оставался только один путь – в Москву. И «Локомотив» второй раз меня спас! Мне дали однокомнатную квартиру по казанскому направлению Московской железной дороги у платформы Фабричная. И я закрепился в московском «Локомотиве».
Я стал играть за «Локомотив», ездить на сборы команды со своим тренером Бондаревским. Сильнейший состав «Локомотива» в командных соревнованиях на первенство СССР выглядел так: первая доска – Борис Спасский, вторая – Лев Полугаевский, третья – Николай Крогиус, четвёртая – Игорь Зайцев, пятая – Игорь Платонов. Помогала нам и Московская железная дорога.

– Какие воспоминания у вас связаны с Центральным домом культуры железнодорожников?
– Первое моё соревнование в ЦДКЖ – это чемпионат СССР 1955 года. Тогда мне было 18 лет. А в турнире неожиданно решил выступить Михаил Ботвинник, в ту пору – сильнейший шахматист мира. Он редко играл в чемпионатах страны, считал, что это для него слишком обременительно. И вот мы играем партию, я начал в энергичном стиле, что-то пожертвовал, получил активную позицию и начал уже «щекотать» его короля. Тут Ботвинник перепугался и… предложил мне ничью. Что делать? Если чемпиону мира нужна ничья от молодого человека – как же я могу отказать ему?!
В ЦДКЖ мне было всегда играть уютно, здесь я – как у себя дома. Ещё в 1955 году впервые почувствовал – столичная публика за меня, тогда ещё ленинградца, болеет, и это приятно. Тогда я был самым молодым участником чемпионата СССР, звание международного мастера получил незадолго до того, хорошо выступив на турнире в Бухаресте. Чемпионат СССР 1955 года был отборочным к межзональному турниру, и я впервые завоевал путёвку туда.
С тех пор очень люблю этот зал. Здесь я стал чемпионом СССР в 1973 году в сильнейшем по составу турнире с участием Таля, Смыслова, Кереса, Геллера, Петросяна, Карпова, Полугаевского, Корчного.

– Кого из руководителей железнодорожной отрасли СССР вам довелось знать лично?
– После победы в матче на первенство мира с Тиграном Петросяном 1969 года я познакомился с министром путей сообщения СССР Борисом Бещевым, чуть раньше – с начальником Московской железной дороги Леонидом Карповым. Нельзя забыть, как Борис Павлович принял меня по окончании матча. Тепло поздравил с завоеванием титула чемпиона мира, вручил памятный подарок, кажется, это были наградные часы от министра путей сообщения. Леонид Анатольевич Карпов со знанием дела напутствовал нашу команду у себя на Краснопрудной перед матчем с Фишером в 1972 году.
В течение всей моей советской шахматной карьеры у меня было всего два, как теперь говорят, спонсора – это «Локомотив» (за которым стояло МПС) и Спорткомитет РСФСР. Эти две организации поддерживали меня всегда, во всех обстоятельствах.

– Вскоре вам предстояло защищать чемпионский титул в борьбе с Бобби Фишером в Рейкьявике. Какие проблемы возникли при подготовке к матчу?
– В Исландию я вёз четыре кг чёрной икры, чтобы чем-то порадовать американского шахматиста. Благодаря этому матчу я накануне его получил трёхкомнатную квартиру на улице Веснина, прямо напротив высотки Министерства иностранных дел СССР на Смоленской площади. Ордер мне вручил председатель Моссовета Промыслов.
Победный матч 1969 года с Петросяном дался мне тяжёлой ценой. У меня возникли проблемы с моим «фатером», как я его называл, – тренером Бондаревским. Перед решающей 17-й партией Бондаревский вызвал меня на серьёзный разговор, что случалось крайне редко: «Либо ты меня слушаешь, либо я ухожу от тебя». Я возразил, что должен готовиться к партии самостоятельно, нагуливать настроение, быть один на один с собой, чтобы сосредоточиться. Бондаревский за своё: «Ты должен меня слушаться». Я не сдавался: «Буду делать так, как считаю нужным». И вот это ему крайне не понравилось. Я же стоял на своём, мол, остаюсь при своём мнении, а уж вы решайте, как вам быть дальше. И поэтому во время решающей 17-й партии Бондаревский болел… за Петросяна.

– Вот как?
– Бондаревский хотел, чтобы Петросян наказал меня за непослушание. Когда же я вопреки его желанию всё же выиграл решающую партию у Петросяна, Бондаревский сделал вид, что ничего не случилось, и он никуда от меня не уходил. Хорошо, что к этому времени в моей команде появился новый тренер, гроссмейстер Ефим Геллер. Вот он оказал мне большую помощь. Очень ценно, что Геллер оказался хорошим психологом. У него был настоящий психологический талант, чутьё, он чувствовал всё! Все нюансы за шахматной доской и вокруг неё, всех людей. По природе своей Геллер был очень умным человеком. И в решающий момент матча с Петросяном Ефим Петрович мне сказал: «Выкинь всё из головы, думай только о шахматах, играй в шахматы!». Это был самый ценный совет.
К матчу 1972 года с Фишером я уже за счёт призов и гонораров создал свой небольшой «валютный фонд». Поэтому мог оплачивать работу секундантов из своего кармана. Не обязательно стало уже по каждому случаю обращаться за помощью к Спорткомитету или клубу.

– Правда ли, что с вашим многолетним тренером Бондаревским, который в итоге не поехал с вами на матч с Фишером (что многие считают первопричиной неудачи), вас поссорил именно Геллер?
– Нет, Геллер был не при чём. Тут дело в другом. Бондаревский был очень хорошим тренером, когда чувствовал, что у меня есть запас прочности. Это касалось и шахматной подготовки, и спортивной формы, и здоровья. Он умел направлять меня – с тем, чтобы я сам вырабатывал свои идеи. И потом уже эти идеи выносил на его суд. Когда Бондаревский чувствовал, что у меня есть запас прочности (как было на матче претендентов в Киеве с Корчным в 1968 году), он работал великолепно. Когда же всё висело на волоске, Бондаревский уже не мог принимать оптимальные, наилучшие решения. В такой критической ситуации он начинал предлагать второстепенные, не лучшие по качеству решения. Поэтому я понял, что в решающий момент Бондаревский станет лавировать, он не будет меня поддерживать. А мне на матче с Фишером как раз нужен был исключительно надёжный человек. И этим человеком стал Геллер.
Когда обсуждался состав моей команды на матч с Фишером, я исключил Бондаревского уже на подготовительном этапе. Об отсутствии Бондаревского я не жалел ни в ходе матча с Фишером, ни после него. Никогда об этом не жалел.

– И кто же вошёл в ваш список?
– Список был очень солидный, люди все безусловно лояльные, находящиеся в полном контакте с союзным Спорткомитетом. Например, зампред Спорткомитета РСФСР Мелентьев, председатель Шахматной федерации РСФСР Вера Тихомирова, мой личный переводчик Григорий Вац. И надо же, в этот момент союзный Спорткомитет меня не поддержал! Если бы мой список был утверждён, у меня не было бы таких проблем на матче.
Думаю, мне следовало настаивать, чтобы со мной ехала моя бригада. Перед отъездом я был в отделе пропаганды ЦК КПСС у Александра Яковлева, будущего идеолога горбачёвской перестройки. Мы обсуждали вопросы матча с Фишером, которыми он тоже занимался. Я просил, чтобы меня допустили к переговорам, где и когда играть, на каких условиях. И Яковлев меня поддержал. Но ни к каким переговорам меня не допустили. Союзный Спорткомитет не хотел мне простить, что я перепрыгнул через голову его председателя Сергея Павлова.

– А из шахматистов кого вы пригласили?
– Я мог пригласить практически любого советского шахматиста, например, Пауля Кереса, что, видимо, и следовало сделать. В Геллера я верил, он хорошо чувствовал Фишера и полностью оправдал мои ожидания. Крогиуса в моём списке не было, но он очень хотел ехать со мной в Исландию. Я не стал возражать, поскольку Крогиус помогал мне раньше в матче с Петросяном. Эстонец Ней оказался шпионом – он в ходе матча с Фишером передавал информацию американцам, фактически работал на Роберта Бирна, который писал книгу о матче. Поэтому уже в ходе матча мы исключили Нея из команды.

– Можно ли считать, что ещё перед вылетом в Рейкьявик вы что-то упустили?
– Зря отказался взять с собой в Исландию музыку, которая меня вдохновляла. Это были мои любимые исполнители: Карузо, Шаляпин, русские и цыганские романсы. Став шахматным профессионалом на Западе, я всегда возил с собой музыку. И – теннисную ракетку. Во время матча с Фишером я тоже регулярно играл в большой теннис.

– А в ходе матча с Фишером в чём состояли ваши ошибки?
– Я совершил большую ошибку перед третьей партией. Ведь в этот момент Фишер практически начал сдавать матч: он пустился в авантюру с жертвой слона и проиграл первую партию, на вторую не явился вовсе, и ему засчитали поражение за неявку, счёт стал 2:0 в мою пользу. У Фишера возникли препирательства с организаторами на почве того, что видеокамеры работали шумно. Фишер начал третировать главного судью Лотара Шмида, со всеми перессорился.
И я поверил, что Фишер хочет сорвать матч. Вот в чём была моя ошибка. А ведь это было не совсем так. Фишер не хотел срывать матч. Он стремился добиться для себя разных льгот и привилегий, хотел потрепать мне нервы, держать всех в напряжении, – но так, чтобы я не уехал из Рейкьявика. Его главным идеологом был тренер Билл Ломбарди, который его постоянно «вдохновлял» на скандалы. И Фишер пунктуально следовал советам наставника.

– То есть при счёте 2:0 вы расслабились?
– Нет, я не расслабился. Но подумал, раз Фишер сходит с ума, то почему мне не пойти на маленькие уступки? И я согласился сыграть партию в резервном помещении, без зрителей. Ничего плохого там не было, партия была нормальной, боевой. Но всё-таки Фишер выиграл. И это было очень важно для него, потому что он выиграл у меня первую партию за всю историю нашего соперничества. (До матча счёт был 3:0 в мою пользу).
И тут Фишер сразу воспрянул духом. Сразу преобразился. Но, по совету Ломбарди, продолжал писать заявления в том духе, что сегодня птички перестали петь в заливе Рейкьявика, а это происки Спасского, его команды, советского посольства. Постоянно что-то придумывал. Хотя все условия были согласованы, все максимально шли ему навстречу.

– Ваши чисто шахматные промахи?
– Думаю, что подготовка к матчу с Фишером прошла очень хорошо. В том числе хорошо были отработаны дебюты. В четвёртой партии мне удалось удивить соперника острой новинкой в сицилианской защите, он едва белыми унёс ноги на ничью.
И Геллер, и я хорошо знали Фишера. Во время матча случались, конечно, ошибки в партиях, но они неизбежны и с той, и с другой стороны. Ничего такого особенно провального не случалось.

– И всё-таки Фишер в 1972 году играл сильнее вас?
– По-моему, нет. Он не играл сильнее. Но так сложилось, что он выиграл важные партии, когда получил определённое преимущество вне шахматной доски. Вы знаете, Фишер всегда меня боялся. И он уступал мне в середине игры. В дебюте Бобби был в полном порядке. А в миттельшпиле, когда возникали неясные позиции и маятник качался то туда, то сюда, Фишер терялся. В критический момент он уступал. Мне мешали цейтноты, в которые я часто попадал. У Фишера тоже бывали цейтноты, но небольшие и реже.
Перед 11-й партией, где мне удалось победить, я отказался идти в ресторан. Пошёл в студенческую столовую, что-то незатейливое съел, и знаете, начал «порхать» как птица. У меня было весёлое, лёгкое настроение, что не замедлило отразиться на игре.

– В итоге Фишер матч выиграл. О чём вы говорили напоследок?
– Сразу после окончания поединка Фишер сказал мне, что мы сыграем ещё один матч. Потому что чемпион мира, считал Фишер, должен иметь право на матч-реванш. И он сдержал своё слово. Через 20 лет мы снова сыграли матч – в Югославии, на острове Свети Стефан, где Фишер снова победил.

– Борис Васильевич, вы верующий человек?
– Даже в шахматах есть богиня Каисса... Я бы не сказал, что я религиозный на 100%. Иногда я называю себя полувером. Потому что я в церковь не хожу, обряды не соблюдаю. Но всё-таки верю, что там, в небесах, существует верховный судия.

– Как вы относитесь к вторжению компьютеризации и информатизации в шахматы? Ведь сейчас во многих магистральных дебютах разработаны форсированные варианты на 25–30 ходов? Не значит ли это, что слишком большое значение приобретают возможности памяти?
– Я думаю, ничего страшного в этом нет. В матчах на первенство мира всё решает не дебют, а середина игры. Конечно, из дебюта в миттельшпиль надо ещё выйти, чтобы тебя в самом начале партии не разделали под орех. Вскоре после дебюта надо найти план, а затем почувствовать кризис. После кризиса опять возникает борьба. В партии может быть несколько кризисов.
Мне кажется, что компьютер очень помог шахматам. Компьютер позволяет очень хорошо и быстро подготовиться к партии, узнать, что предпочитает ваш противник: какие дебюты, какие варианты. Многие постулаты, которые ранее существовали в игре, компьютер опроверг. Например, в эндшпиле. Все позиции с числом фигур на доске пять и меньше изучены компьютером досконально, и результат их известен. Мне было всегда интересно сравнивать разные аналитические модули. Интересно, когда в сложных многофигурных позициях один модуль даёт одну оценку, а другой модуль – противоположную. В какой-то момент можно изменить правила шахматных соревнований, дать обоим соперникам возможность пользоваться компьютером. А почему нет?
Память в шахматах всегда играла большую роль. Однако у многих чемпионов мира память не была идеальной. Выигрывают за счёт других качеств. И мне кажется, что компьютер в этом плане для шахматистов ничего не изменил.
В тех шахматах, в которые я играл, большое значение имела психология, знание соперника, его сильных и слабых сторон, понимания самого себя – об этом говорил Алёхин. Я очень высоко ценю Алёхина. Большой разницы между современными шахматами и старыми классическими я не вижу.

– Если возникает выбор: лететь на самолёте или ехать поездом – что вы обычно предпочитаете?
– Вынужден путешествовать по суше: поездом. Быстро, комфортно и удобно. Но гораздо больше езжу на автомобиле – это сейчас основное, жизненно важное для меня средство передвижения.

– Как сейчас участвуете в шахматной жизни России?
– С 2004 года я был главным редактором газеты «Шахматная неделя», поддержку в издании которой оказывало и ОАО «РЖД». На чаепитии после завершения матча на первенство мира 2014 года между Карлсеном и Анандом в Сочи познакомился с Президентом России Владимиром Путиным. Был интересный разговор.
Сейчас главное моё дело – это школа на Урале, в Сатке Челябинской области под патронатом группы «Магнезит». Школа Спасского в России существует уже более 10 лет. Даю детишкам задания, сам немного занимаюсь шахматной композицией. Выступаю на шахматных мероприятиях. Обдумываю свою автобиографическую книгу. Есть две подготовленные к печати рукописи – в моём архиве, оставшемся во Франции. Вызволить свой архив – главная задача для меня.

Беседовал Игорь Ленский,
член Союза писателей России,
международный мастер по шахматам

http://www.gudok.ru/newspaper/?ID=13459 ... 2016.08.05

[Efreitor Petrov]

Сильвио ДАНАИЛОВ: Я говорил, что Олимпиада в Баку будет самой запоминающейся за последние 20-30 лет


Всемирная Шахматная Олимпиада в Баку входит в свою завершающую стадию, передает azerisport.com. Одновременно во «Flame Towers» началась Генассамблея ФИДЕ, где обсуждается множество вопросов. Своими ощущениями от соревнования поделился президент Федерации шахмат Болгарии Сильвио Данаилов.

Каковы впечатления от Олимпиады в Баку?

В столице Азербайджана я бывал неоднократно. Например, в прошлом году побывал и на Президентском Совете ФИДЕ, и на Кубке мира. Еще тогда я говорил своим друзьям, что Олимпиада в Баку будет самой запоминающейся минимум за последние двадцать-тридцать лет. Ну и вот сейчас мы с вами являемся свидетелями замечательной Олимпиады – лучшей из тех, которые до того были организованы. В этом смысле я хочу поблагодарить министра молодежи и спорта Азада Рагимова, которого также прекрасно знаю и очень хорошо отношусь, и директора Операционного комитета. Остается просто поздравить Азербайджан за такое образцовое проведение Олимпиады.
В разгар Олимпиады сборную Болгарии покинул ее лидер Веселин Топалов, ожидающий прибавления в семействе.

Учитывая не самую сильную игру команды в Баку, можно ли сказать, что для вашей сборной соревнование не удалось?

У нас было несколько специфических моментов. Первый – это ситуация с Топаловым, который приехал в Баку, но знал, что в любой момент может вернуться обратно. Он находился на нервах, не мог сконцентрироваться. Естественно, это сказывалось и на качестве партий Веселина. В итоге, он вынужден был уехать, так как супруга находилась в больнице, и он постоянно поддерживал с ней контакт. Другая загвоздка заключалась в том, что наш шахматист Валентин Йотов, сильно отыгравший на Олимпиаде в Тромсе, имел проблемы со здоровьем и затемпературил в Баку. Одним словом, для мужской сборной Болгарии в Баку все сложилось не так, как планировали. Но у нас большие надежды на женскую команду, которая выступает очень хорошо и борется за место в первой пятерке.

А что думаете о перспективах сборной Азербайджана?

Думаю, что у нее хорошие шансы на медаль. Я видел, как играет команда. Да, хозяева доски уступили Индии (интервью было взято до встречи с Россией – Прим.), но этому сопернику уступить, что называется, не стыдно. Конечно, перепады игры есть у всех, от этого никто не застрахован, но ваша команда до последнего момента будет бороться за место на пьедестале.

Параллельно в Баку проходит и Конгресс ФИДЕ. Какие вопросы интересуют вас в первую очередь?

Естественно, в первую очередь интересует будущее ФИДЕ, каким оно будет. Этим вопросом задается каждая федерация. И думаю, что до выборной конференции в 2018-м году в Батуми два года для ФИДЕ будут очень непростыми. Считаю, что на некоторые вещи надо посмотреть свежим взглядом, возможно, внести изменения в менеджмент.

http://www.azerisport.com/chess/20160912000114542.html